Возвращение к звездам: фантастика и эвология

— Циклические кризисы перепроизводства

— Избыточное потребление, не обусловленное реальными потребностями

— Индустрия рекламы

— Военная и террористическая деструкция, меры безопасности

— Правовое и налоговое давление

— Экологическая деструкция, природоохранительные мероприятия

По мере развития индустриальной фазы механизмы деструкции работают все более и более эффективно, что приводит к непрерывному уменьшению органического строения капитала и опосредовано к падению производительности капитала и увеличению нормы эксплуатации.

Антиглобализм — вызов запаздывающей индустриализации

Механизм перекачки средств из инновационных в воспроизводящие сектора экономики работает тем лучше, чем более связным является правовое пространство как область информационного пространства. Иными словами, запаздывание в кредитной цепи возрастает по мере «застройки» экономического и правового пространства, то есть по мере «старения» индустриальной фазы.

Понятно, что по мере падения рентабельности производства в «застроенных областях» капитал стремится вырваться на менее освоенные территории, где величина запаздывания в кредитной цепи меньше. Таким образом, индустриальная экспансия обусловлена не только поисками источников сырья и борьбой за рынки сбыта (расширение производства вследствие облигатно-кредитного характера фазы), но и стремлением капитала «убежать» из зарегулированных областей в «индустриальную пустыню».

Можно согласиться с тем, что структура фазы меняется по мере того, как изменяется характер географического движения капитала.

В. И. Ленин справедливо характеризует империалистическую стадию индустриальной фазы экономически значимым международным экспортом капитала: господство геополитической парадигмы, колониализм, войны за «естественные границы». Для речь идет уже не об экспорте капитала, но о вынесении на особые площадки целых производственных комплексов и секторов экономики, в известном смысле — о «бегстве экономики как целого»: геоэкономический мир, неоколониализм, рента отсталости и рента развития, совокупная геоэкономическая рента, борьба за «естественные ценности».

В этом языке мы можем определить глобализацию[219] как обретение информационной

оболочкой человеческой цивилизации новой связности, позволяющее выравнивать индустриальные потенциалы территорий. В роли механизмов, обеспечивающих подобное выравнивание, выступает ВТО, международное торговое законодательство и международный закон вообще, наконец, «антитеррористические коалиции», модифицирующие правовое и индустриальное пространство целых макрорегионов.

Расширение ареала индустриальной экономики — с одной стороны, и усугубление международного регулирования экономики — с другой стороны, привели к исчерпанию индустриально свободных, неосвоенных территорий. Не только капитал, но и экономика если не утратили возможность для бегства, то стремительно его утрачивают.

В этих условиях реальным продуктом экспорта Ойкумены в Окраину оказывается «постиндустриальный барьер»: «экспортируется» проблемная зона современной цивилизации. В проекции на пространство экономики это означает: высокая норма эксплуатации, низкое органическое строение капитала, низкая производительность капитала, высокая аварийность.

Но Окраина физически не может взять на себя проблемы постиндустриального развития, поскольку не прошла еще индустриальный отрезок пути развития. Информационное пространство Окраины застроено «сверху» (другими словами, оно заполнено с точки зрения Ойкумены, жители же Окраины большую часть индуцированных смыслов не опознают: для них эти смыслы не существуют, а информационное пространство — пустое). Поэтому постиндустриальная проблемная зона вырождается на Окраине в индустриальную. Как обычно, «расплата за индустриальность» — загрязнение среды, потеря страновой независимости по целому ряду наименований продукции, ужесточение «правил игры» в экономике, массовое обезземеливание и другие формы перераспределения ресурсной базы — приходит раньше, нежели начинают проявляться (и притом в понятных обществу смыслах) преимущества индустриального хозяйствования.

Следовательно, антиглобализм мы должны связать с проявлениями столкновений традиционного общества с индустриальным барьером. В истории Европы можно найти немало примеров «барьерных бунтов»: движение луддитов в Великобритании, движение против огораживаний и пр. Заметим в этой связи, что, по крайней мере, некоторые «барьерные бунты» носили религиозную окраску и сопоставлялись с движением Реформации. Сейчас широко обсуждается тема «исламской реформации».

Таким образом, мы рассматривает антиглобализм как пример «барьерного бунта», как вызов запаздывающей индустриализации, в ходе которой Ойкумена экспортирует на Окраину свои индустриальные проблемные зоны и отношения, заставляя Окраину платить авансом за выгоды индустриального мира.

Террор — вызов запаздывающему управлению