Возвращение капитана мародеров

– Бездельники! Все спят! Весь замок спит! - ворчал граф, спускаясь на первый этаж, где располагались кухня, стражницкая и помещения для прислуги.

Он открыл дверь в кухню, и его взору предстала престранная картина: повар и два поваренка сидели за столом и… крепко спали! Голова повара покоилась на хлебном каравае, как на подушке, а в углу, прямо на полу, мирно посапывали посудомойка и черная кухарка.[24]

На возмущенный окрик хозяина сонное царство никак не отреагировало, и граф в полном недоумении направился в стражницкую. Увы, тамошняя картинка его тоже не порадовала: доблестные стражники вповалку спали на полу, безмятежно похрапывая.

– Бездельники! Дармоеды! Куда смотрит мажордом? Прохвост! Ну, я ему сейчас задам! - кинулся разгневанный Шарль в комнату мажордома, расположенную тут же, на первом этаже.

Мажордом мирно почивал в обнимку с женой на семейном ложе, а их сын, закутанный в шерстяное одеяло, - на стоящем в углу массивном сундуке.

– Та-а-а-к! – грозно протянул до крайности разъяренный граф. – Это что, заговор?! А ну, вставай немедленно! - с этими словами он грубо растолкал мажордома.

Открыв глаза, тот какое-то время глупо таращился, не в состоянии ничего понять.

– Господин граф, – пролепетал, наконец, мажордом, сконфуженный оттого, что хозяин застал его в постели. – Ваше сиятельство! Простите меня! Умоляю, не гневайтесь! Сам не понимаю, что на меня нашло…

– Я тоже не понимаю, почему все обитатели замка до сих пор спят?! – вспылил граф.

– Как?! – вскричал потрясенный мажордом, шустро покинув стыдливо прикрывшуюся одеялом жену и начав торопливо натягивать панталоны и камзол.

– Вот иди и разберись - «как»! - понемногу остывая, проворчал Шарль. - Кстати, ты не помнишь, что вчера произошло у нас в замке? – как бы невзначай поинтересовался он.

Мажордом задумался.

– Да ничего, ваше сиятельство… С утра до вечера лил дождь, и вы весь день просидели в библиотеке. Всё, как обычно… Ах, да, вспомнил! Вы принимали гонца из монастыря босоногих кармелиток…

Шарль скрестил руки на груди:

– Да, да, припоминаю… Он доставил мне письмо от Констанции… Скажи, а… странного, необычного ничего не произошло?

– Нет, ваше сиятельство.

– Тогда почему же, интересно, все до сих пор спят?

Мажордом пожал плечами:

– Возможно, из-за затянувшегося ненастья, ваше сиятельство. Ведь дождь лил почти месяц, а в пасмурную погоду, как известно, всегда клонит ко сну.

– Ладно, приступай к своим обязанностям, – приказал граф, с озадаченным видом покидая каморку мажордома.

Вернувшись в спальню, д’Аржиньи еще раз внимательно осмотрелся и вдруг… ощутил аромат глицинии.

– Какой знакомый запах, - растерянно пробормотал он. - Ничего не понимаю… Ну не приснилась же мне в конце концов знатная гостья?!

Шарль наведался в покои Жанны. Увы, там тоже ничто не выдавало присутствия другой женщины.

– Значит, прекрасная графиня мне просто привиделась? Да, да, конечно, это был лишь приятный сон… Ведь не могла же она уехать, не попрощавшись?!

Шарль вернулся в свою спальню в подавленном настроении.

Вошел лакей, дабы помочь графу совершить утреннее омовение.

– Скажи-ка, Жак, а почему ты сегодня спал так долго? – графу все еще хотелось докопаться до истины.

Слуга почесал за ухом:

– Не знаю, ваше сиятельство. Очень спать хотелось…

Ответ слуги обескуражил Шарля.

– Допустим… Хорошо, а были ли вчера в замке гости? Скажем, знатная дама, попросившая о ночлеге?..

Жак отрицательно покачал головой:

– Не-е-е… Гонца из монастыря встречал, помню, а дамы… Дамы в замке точно не было.

Шарль разочарованно вздохнул:

– Ладно, приступай - лей воду…

«Но отчего же меня преследует запах глицинии?» - думал граф, освежая водой лицо.

Глава 4

Весенние дожди, наконец, закончились. Теперь на небе все чаще появлялось солнце, радуя своим теплом и светом набухшую от влаги землю и почерневшие деревянные постройки, а также всю стосковавшуюся по нему живность.

Шарль с удовольствием вернулся к своему излюбленному занятию – охоте, и, льшую часть времени в обществе егерей исоответственно, снова стал проводить бо выжлятников. Натасканные на кровавые погони бордосские и маалосские доги тоже, казалось, стосковались по своему привычному делу, и посему граф решил-таки устроить парфорсную охоту, для чего даже испросил у барона Валь де Круа еще пару догов, пообещав возместить их «аренду» частью добычи. Сосед, «вознагражденный» за свой неудачный парфорс пожизненной хромотой, с удовольствием одолжил своих собак, дабы те из-за вынужденного бездействия не растеряли профессиональных навыков.

Замок Аржиньи опять начал ломиться от мяса диких животных, а обеденный зал - ежевечерне оглашаться пьяными криками графа, егерей и выжлятников. Молодые же горничные и служанки, особенно похорошев в эти солнечные деньки, без устали строили охотникам глазки, надеясь в первую очередь на благосклонность хозяина. Словом, жизнь в замке бурлила и шла своим чередом.

В один из погожих майских дней мажордом доложил вернувшемуся с очередной охоты графу о прибытии в Аржиньи солидного гостя: