Возвращение колдуна

А вдруг… – он сам шизоид, а?! Настоящий шизоид, с перспективой стать шизофреником? От мысли, что он заболевает, Ивана охватил такой жуткий страх, что все его тело вмиг покрылось холодной испариной, и рубашка на спине взмокла. Украдкой, чтобы никто из окружающих не заметил, он наклонил голову, осенил себя крестным знамением. Затем, просунув пальцы в разъем между пуговицами рубашки на груди, нащупал нательный серебряный крестик. «Господи, спаси и сохрани…»

Пришло некоторое успокоение, сердце забилось ровнее. «Завтра – пятница, поеду на уикенд на дачу. Нужно больше бывать на воздухе, работать в саду, лучше питаться. По дороге обязательно заеду в магазин, куплю там головку сыра и колечко кровянки». Мысли о еде окончательно вернули Ивану спокойствие. Весело крякнув, он поправил брюки в поясе и широким шагом вошел в палату номер Шесть, где лежал Джим.

Ничего не изменилось в этой палате. Сквозь высокое, за металлической сеткой, окно лился солнечный свет. На кровати спал гигант Джим, в той же позе – на спине, со сложенными на груди руками. Джим был столь огромен, что во всей больнице для него не нашлось одежды по размеру, поэтому пижамная курточка была застегнута лишь на три верхние пуговицы, а его живот выпирал наружу. Безнадежно короткие штаны обнажили ноги Джима едва ли не от самых колен.

Иван снова обратил внимание на веки Джима – невероятно толстые и морщинистые. Иван наклонился пониже, к самому лицу Джима, чтобы получше разглядеть эти необычные веки. «Как же такие поднять? Может, нужно, чтобы его осмотрел окулист? Да, непременно, это и есть причина его столь продолжительного сна. Парень просто не в силах открыть свои очи».

Пошевелив быстро пальцами, словно желая разработать их перед выполнением упражнения, Иван поднес руку к лицу Джима и осторожно раскрыл его правый глаз. Из-под толстых век на него посмотрел перепуганный, злой глаз. Иван отшатнулся. «Он не спит!»

– Джим, вы меня слышите? – спросил доктор Селезень. – Если «да», то пошевелите правой рукой.

На миг дрогнули пальцы правой руки Джима. И все, больше никакой реакции.