Возвращение королевы

— Теперь Тамир, — сообщил Ки.

Повисло напряженное молчание, а потом Лута расплылся в улыбке, хотя его глаза наполнились слезами.

— Так это правда! Потроха Билайри, мы же слышали об этом постоянно с тех пор, как покинули Эро, но Корин так и не поверил… — Он вытер глаза. — Не знаю, что и сказать… Я чертовски рад видеть вас обоих живыми!

— А с тобой что случилось?

— Ты сначала войди, дай нам рассмотреть тебя как следует.

Лута подвел ее к кровати, и Тамир заметила, что каждое движение причиняет ему боль.

Калиэль с трудом приподнялся, когда Тамир и Ки приблизились. Бареус тоже медленно встал и неуверенно улыбнулся Тамир, в его глазах светились и смущение, и восхищение.

— Да, перед вами Тобин, — заверил их Ки. — Но теперь это королева Тамир.

Бареус перевел взгляд с Тамир на Ки.

— Вы что, сражались? Тамир… у тебя синяк на подбородке! Ки, а с твоей щекой что?

— Я просто упала, а Ки укусил дракон. Вообще-то он нас обоих укусил.

— Дракон?!

— Совсем маленький, — уточнил Ки.

Лута расхохотался.

— Похоже, мы много пропустили!

Так приятно было видеть его улыбку… но измученный вид и подавленное настроение друзей заронили в душе Тамир дурное предчувствие. К тому же у всех троих были срезаны воинские косы…

— Но как?.. — спросил Калиэль, изумленно всматриваясь в нее. На его красивом лице виднелись следы побоев, в глазах поселилась боль.

Вздохнув, Тамир вкратце рассказала о своем преображении, наблюдая за тем, как расширяются глаза слушателей.

— Знаю, все это похоже на баллады бродячих певцов, — добавил Ки, — но я видел преображение своими глазами, здесь, в Атийоне, и вместе со мной это видели почти тысяча человек.

— Ладно, теперь рассказывайте, что произошло с вами, — потребовала Тамир.

Лута и Бареус повернулись к ней спинами и задрали рубахи. Калиэль замялся, потом сделал то же самое.

— Потроха Билайри! — задохнулся от ужаса Ки.

Спины Бареуса и Луты покрывали перекрестные следы плети, наполовину зажившие; но Калиэлю, похоже, досталось больше. На его спине в огненно-красных шрамах от шеи до талии не было живого места.

У Тамир пересохло во рту.

— Корин? — тихо спросила она.

Лута опустил рубашку и помог Калиэлю закрыть изуродованную спину. Все явно смущались, когда Лута коротко, без подробностей рассказал Тамир об их жизни в Сирне и о том, как Корину доставили ее письмо.

— Мы ведь только от шпионов Нирина знали, что тут происходит, а им мы не доверяли, — пояснил Калиэль. — Я хотел поехать и сам во всем разобраться, но Корин не разрешил.

— Но ты все равно поехал, — сказала Тамир.

Калиэль кивнул.

— Нирин приставил к нам своих соглядатаев, — с горечью произнес Лута. — Ты помнишь Мориэля, он так хотел стать твоим оруженосцем вместо Ки?

— Жабу Мориэля? Конечно, — пробормотал Ки. — Только не говори, что он по-прежнему с Корином!

— Он теперь ищейка Нирина. И о каждом нашем шаге верный пес тут же доносит своему хозяину, — сказал Калиэль.

— Ох, друзья мои! — прошептала Тамир, потрясенная услышанным. — А что вы скажете теперь, когда видите меня?

Калиэль всматривался в нее мгновение-другое, и его взгляд вновь затуманился сомнением.

— Ну, на сумасшедшую ты не похожа. А об остальном я могу только гадать. — Он посмотрел на Ки. — Ты вряд ли остался бы здесь, если все дело в некромантии.

— Никакой некромантии. Ретха-ной постаралась, — прозвучал вдруг низкий веселый голос.

Тамир настолько встревожилась из-за состояния ее друзей, что совершенно забыла о колдуне с гор. Когда же он встал с тюфяка в углу и вышел на середину комнаты, она увидела, что, несмотря на одежду скаланского крестьянина, ошибиться в его происхождении было невозможно.

— Это Мэти, — сообщил Лута. — Не спеши гневаться, сначала узнай, как мы вообще сюда попали.

— Я не гневаюсь, — пробормотала Тамир, с интересом рассматривая колдуна.

Он был мал ростом и смугл, как Лхел, с таким же оливковым оттенком кожи и черными вьющимися волосами, спутанными волнами падавшими на плечи, и с такими же обветренными, грязными голыми ногами. На нем были ожерелье и браслеты из звериных зубов, и он держал нечто вроде длинного, искусно украшенного посоха… или это была труба?

Он подошел ближе и широко улыбнулся Тамир.

— Лхел велеть мне идти к тебе, девочка, которая была мальчик. Ты знать Лхел, да?

— Да. Когда ты ее видел последний раз?

— Ночь перед сегодня. Она говорить, ты идешь.

Ки нахмурился и шагнул к Тамир.

— Это невозможно!

Мэти понимающе посмотрел на Тамир.

— Ты знать, что мертвый не перестанет приходить, если хочет. Она говорить мне про твой норо-шеш тоже. У тебя глаза, которые видят.

— Он говорит о призраках? — тихо спросил Бареус. — С нами он ни о чем таком не разговаривал. Просто твердил, что видел нас то ли во сне, то ли в видении и что должен пойти с нами.

— Ты пугаться, — хихикнул Мэти, потом ткнул пальцем в Тамир. — Она не пугаться.

— Как ты встретился с ней в первый раз? — спросила Тамир.

— Она прийти видение. Мертвая уже.

— Он ни разу не называл такое имя — Лхел. Кто она? — спросил Лута.

— Все в порядке. Мне кажется, я его понимаю.

Колдун печально кивнул.

— Лхел тебя любить. Все время говорить мне, чтобы я идти к тебе.