Возвращение короля

Вот так Фарамир снова отправился навстречу опасностям, взяв с собой малое число воинов из тех, кого можно было отпустить из гарнизона крепости и которые хотели идти добровольно. Со стен Города люди смотрели в сторону разрушенного Осгилиата, пытаясь угадать, что там делается, и ничего не видя сквозь даль и тьму. Пока одни устремляли взоры на Осгилиат, другие всматривались в северный горизонт и мысленно считали гоны от Минас Тирита до владений Феодена. «Придет ли он? Помнит ли старые договоры?» — спрашивали они в тревоге.

— Да, придет, — отвечал Гэндальф, если вопрос был обращен к нему. — Даже если опоздает, придет. Но подумайте: Красная Стрела могла дойти до Феодена только два дня назад, а дорога оттуда далека.

Первые новости пришли ночью. От переправы на Андуине прискакал гонец и доложил, что из крепости Минас Моргул вышла большая армия и идет к Осгилиату. К ней присоединились полки жестоких рослых южан из Харата.

— Стало известно, — добавил гонец, — что их снова ведет Черный Король; он еще на том берегу, а страх перед ним уже перешел Реку.

Этими зловещими новостями закончились третьи сутки пребывания Пипина в Минас Тирите. Мало кто сумел заснуть в городе в ту ночь. Все понимали, что надежды почти не осталось и что даже Фарамир не сможет долго удерживать переправу на Андуине.

К утру Тьма стала такой плотной, что больше густеть не могла, и давила на людей еще тяжелее. Новости были тревожными. Враг перешел Андуин. Фарамир отступал к стенам Пеленнора, собирая отряды в башнях у Дамбы, но противник располагал вдесятеро большими силами, чем он.

— Если Фарамир пойдет через поля Пеленнора, — сказал гонец, — Враг будет наступать ему на пятки. Переправа стоила Врагу дорого, но он оказался предусмотрительнее, чем мы думали. Оказалось, что в восточном Осгилиате тайно построили большой флот, баржи и много лодок. Они переплыли Реку. Но наша погибель — Черный Король. Мало кто посмеет встретить его в открытом бою, все бегут, заслышав это имя. Его подданные трепещут перед ним и готовы сами себе перерезать глотку по одному его слову.

— Значит, я больше нужен там, чем здесь, — сказал Гэндальф, выводя Серосвета.

Как молния, мелькнул он в поле и исчез из виду. А Пипин не смог заснуть и всю ночь одиноко сидел на стене, устремив взгляд на восток.

Колокола, возвещающие приход нового дня, зазвонили словно в издевку, потому что Тьма не отступила. В это же время Пипин увидел вспышки за еле заметной в темноте линией стены, окружающей поля Пеленнора. Часовые громко закричали, все солдаты городского гарнизона приготовились к бою. Вдали появились красные языки пламени, и душный стоячий воздух заколебался от глухих взрывов.

— Они штурмуют стену! — кричали люди. — Камни взлетают в воздух, в стене уже проломы! Враги наступают!

— Где Фарамир? — в отчаянии кричал Берегонд. — Не говорите, что он погиб!

Первые сведения привез Гэндальф. Незадолго до полудня он появился вместе с несколькими всадниками, сопровождая колонну крытых повозок. На них доставили раненых.

Гэндальф сразу же пошел к Денэтору. Наместник сидел в малом покое над Большим Башенным Залом, а Пипин стоял рядом с его креслом. Глядя потемневшими глазами сквозь муть за окнами то на север, то на юг, то на восток, Денэтор напрягал зрение, пытаясь проникнуть за зловещую завесу Тьмы, окружившую город со всех сторон. Чаще всего он смотрел на север и прислушивался, будто надеялся при помощи неведомого тайного искусства услышать далекий топот копыт на равнине.

— Фарамир вернулся? — спросил он.

— Нет, — ответил Гэндальф. — Но он был жив, когда я в последний раз его видел. Он решил остаться с защитниками, чтобы отход через поля Пеленнора не превратился в паническое бегство. Может быть, ему удастся достаточно долго удержать солдат в повиновении, однако я в этом не уверен. У Врага огромное превосходство. Появился тот, кого я больше всего боялся увидеть во главе Вражьего Войска.

— Неужели… неужели сам Черный Властелин? — закричал Пипин.

Денэтор горько засмеялся.

— Нет, еще нет, уважаемый Перегрин! Он явится только после победы, чтобы торжествовать надо мной. В бой он посылает других, они — его орудия. Так поступают все великие владыки, знай об этом, невысоклик! Будь иначе, разве я сидел бы сейчас в своей Башне за разговорами и разве ждал бы, жертвуя собственными сыновьями? Я ведь сам еще могу взмахнуть мечом!

Наместник встал и откинул черный плащ, под которым оказались доспехи и привешенный к поясу длинный меч с большой рукоятью в черно-серебряных ножнах.

— Так я хожу и даже сплю уже много лет, — сказал он, — чтобы тело с возрастом не теряло закалку.

— Но все-таки в эту самую минуту внешние стены твоей столицы берет от имени Черного Хозяина Барад-Дура самый страшный из его полководцев, — произнес Гэндальф. — Тот, который некогда был Чернокнижником, Королем Ангмара, Кольценосный предводитель Назгулов, бич страха в руке Саурона, Тень Отчаяния.