Возвращение Короля

— Принесите вина, еды и сиденья для гостей, — велел Денетор, — и пусть в течение часа нам никто не мешает. Это все, что я могу вам уделить: нынче приходится заниматься очень многим, — пояснил он, обращаясь к Гэндалфу. — Многим, наверное, более важным, хотя что для меня может быть важнее нашей беседы? Но, вероятно, к концу дня нам удастся еще раз поговорить.

— Надеюсь, что раньше, — уверенно сказал Гэндалф. — Я не для того примчался сюда из Исенгарда, преодолев полторы сотни лиг со скоростью ветра, чтобы доставить вам маленького воина, пускай даже и необычайно вежливого. Разве для вас ничего не значит, что Теоден выиграл большое сражение, что Исенгард разрушен и что я переломил посох Сарумана?

— Для меня это значит немало. Я понимаю, насколько эти деяния важны для моего противостояния угрозе с Востока. — Он взглянул на Гэндалфа, и Пиппин уловил их сходство и почувствовал между ними напряжение: словно огненная линия связала два взгляда.

Денетор, в сущности, гораздо больше, чем Гэндалф, походил на могущественного мага: более величавый, красивый и властный. И выглядел более старым. Но Пиппин чувствовал, что Гэндалф обладает гораздо большей силой и более глубокой мудростью, обладает могуществом, до сих пор не проявившим себя. И он старше, гораздо старше наместника. «Сколько же ему лет?» — задумался Пиппин и отметил про себя, что никогда прежде не задавался этим вопросом. Древобородый что-то говорил о волшебниках, но тогда Пиппин не принял Гэндалфа в расчет как одного из них. Кто такой Гэндалф? Когда и где явился он в мир и как скоро покинет его? На этом его размышления прервались. Он заметил, что Гэндалф и Денетор всё еще смотрят в глаза друг другу, словно читают потаенные мысли. Денетор первым отвел взгляд.

— Да, — сказал он, — хоть палантиры и утрачены, говорят, что повелители Гондора по-прежнему обладают более острым зрением, чем обычные люди, да и знают побольше. Прошу вас, садитесь!

Слуги принесли кресло и маленький ослон, потом один из слуг явился с подносом, на котором были серебряный кувшин, чашки и белый хлеб. Пиппин сел, но не мог оторвать взгляда от старого повелителя. Было ли это на самом деле или только померещилось ему, но, сказав о камнях, Денетор со странным блеском в глазах взглянул на Пиппина.

— Теперь расскажите мне свою историю, мой верный вассал, — сказал Денетор отчасти добродушно, отчасти насмешливо. — И можете не сомневаться: слово того, с кем так подружился мой сын, будет встречено с пониманием.

Пиппин на всю жизнь запомнил этот час в тронном зале под проницательным взглядом повелителя Гондора: и задаваемые им время от времени коварные вопросы, и ощущение присутствия Гэндалфа, который смотрел, слушал и — Пиппин чувствовал это — сдерживал нарастающий гнев и нетерпение. По прошествии отведенного времени Денетор снова ударил в гонг, Пиппин почувствовал себя выдохшимся. «Теперь не может быть больше девяти часов, — подумал он. — А я мог бы съесть три завтрака подряд».

— Отведите Митрандира в приготовленные для него покои, — распорядился Денетор. — Его спутник может находиться с ним, если пожелает. Но да будет известно, что он принес клятву служить мне верой и правдой, а стало быть, Перегрин, сын Паладина, должен быть обучен малым паролям. Сообщите капитанам, что они должны ждать меня здесь после третьего часа. А вы, Митрандир, можете приходить, когда захотите. Никто не смеет и не станет препятствовать вашим посещениям в любое время, кроме кратких часов моего сна. Не гневайтесь на глупого старика.

— Глупого? — удивился Гэндалф. — Нет, мой повелитель: выжив из ума, вы сразу умрете. Даже свое горе вы умеете использовать как завесу. Вы думаете, я не понял, с какой целью вы битый час расспрашивали того, кто знает меньше меня?

— Если вы это поняли, то будьте довольны, — заметил Денетор. — Действительно, глупостью было бы отвергать в трудном положении совет и помощь. Но вы предлагаете дары на свой лад и вкус. Отныне повелитель Гондора не будет оружием в чужих руках, пусть и вполне достойных. И для него нет доли более высокой, чем польза Гондора. И править Гондором буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется.

— Если король вернется? — переспросил Гэндалф. — Ну что ж, господин наместник, в этом ваша задача, о которой теперь мало кто вспоминает: сохранить власть, чтобы передать ее возвратившемуся королю. В этом я окажу вам всю возможную помощь. Но должен сказать следующее: я не правлю никаким королевством — ни Гондором, ни иным, ни великим, ни малым. Однако защита всего доброго в нашем мире — это и моя забота. И даже если Гондор исчезнет, я буду выполнять свои задачи, чтобы в грядущем хоть что-нибудь могло расти, цвести и плодоносить, потому что я тоже наместник. Вы не знали этого?

С этими словами он повернулся и зашагал к выходу. Пиппин побежал за ним.