Возвращение Короля

Глаза Денетора пылали гневом, когда встретились со взглядом мага. Пиппин снова ощутил напряжение двух могучих воль. Казалось, что воздух между ними потрескивает и из него сыплются искры. Пиппин затрясся в ожидании смертельного удара, но Денетор, как и в первый раз, отвел глаза и взял себя в руки.

— Если бы, если бы… — проворчал он. — Слова! Что в них толку! Оно ушло во Мрак, и мы можем только ждать, и теперь уже недолго. А пока все враги одного Врага должны быть вместе. Надежда и твердость еще нужны нам, хотя бы для того, чтобы умереть достойно, когда надежды больше не будет. — Он повернулся к Фарамиру и как ни в чем не бывало спросил: — Что ты думаешь об обороне Осгилиата?

— Она слаба, — отвечал Фарамир. — Я послал туда отряд из Итилиена.

— Этого мало, — веско сказал Денетор. — Первый удар придется именно туда, и там нужен талантливый военачальник.

— Как и во всех других местах, — отозвался Фарамир и встал. Если бы он не ухватился за спинку кресла, то упал бы. — Разреши мне удалиться, отец.

— Да, я вижу, ты устал. Скакал долго и быстро, как я слышал, да еще злые тени с неба….

— Не будем говорить об этом, — сказал Фарамир.

— Хорошо, не будем, — согласился Денетор. — Иди отдыхай, пока можно. Но завтра тебе понадобится вся твоя сила.

Гэндальф и Пиппин с факелом в руке шли домой. Только когда за ними закрылись двери комнаты, Пиппин спросил:

— Как ты думаешь, надежда еще есть? Я про Фродо, ну, и про остальных тоже…

Гэндальф ласково погладил его по голове.

— Особенно большой надежды и раньше не было, разве только на чудо. А теперь еще Кирит Унгол… — Маг замолчал и, подойдя к окну, долго вглядывался в темноту. — Хотел бы я знать, почему именно туда? Откровенно говоря, Пиппин, когда я услышал про Кирит Унгол, сердце у меня упало. Но все-таки в том, что рассказал Фарамир, кроется какая-то надежда. Особенно, если Враг начал войну, когда Фродо был еще в пути. Теперь Око Врага будет шарить где угодно, но не в своих владениях, там ему нечего высматривать. Я даже отсюда чувствую, как он спешит. Ему пришлось начать раньше, чем он предполагал. Что-то поторопило его. Но что? — Он надолго задумался, а потом сказал с усмешкой: — Может быть, это было твое любопытство, несмышленыш. Смотри, пять дней назад был низложен Саруман, и нам достался его камень. Да, — возразил он сам себе, — но мы же не можем использовать Палантир…

Вдруг Гэндальф резко выпрямился и вскинул голову.

— Ах, вот оно что! Как же я сразу не подумал! Арагорн! Его срок приближается. Силы и твердости ему не занимать. Смел, решителен, может рискнуть, если надо. Да, конечно!

Пиппин во все глаза, ничего не понимая, смотрел, как необычайно оживленный Гэндальф шагает из угла в угол. А маг между тем продолжал:

— Арагорн смотрел в Палантир и показал себя Врагу. Он сделал это не случайно, ему нужно было… — Маг посмотрел на Пиппина, словно очнувшись. — Ладно, — он устало махнул рукой, — мы узнаем обо всем от Всадников Рохана. Если они не опоздают, — добавил он. — Тяжелые дни нам предстоят. Давай спать, Пиппин, пока можно.

— Но… — начал было Пиппин.

Глаза мага под густыми бровями сверкнули.

— Что «но»? — спросил он. — Хватит на сегодня. Давай спрашивай, но только один вопрос.

— Я про Горлума, — сказал Пиппин. — Почему они вместе, почему он ведет их? И почему и Фарамиру и тебе так не нравится место, куда он их ведет?

— Наверное не знаю, — покачал головой маг, — но я был уверен, что Фродо и Горлуму предстоит встретиться, чем бы их встреча ни кончилась. О крепости Кирит Унгол ты лучше молчи. Страшна не крепость, страшно предательство. А эта жалкая тварь словно создана для него. Правда, иногда бывает, что зло творит добро, само того не желая. Будь что будет. Доброй ночи, малыш!

Утро было хмурым и темным. Оживление, связанное с прибытием Фарамира, покинуло людей, и лица снова стали тревожными и подавленными.

Крылатых теней больше не видели, но из поднебесья снова и снова доносился их вой. Слышавшие его застывали в ужасе, а те, кто был послабее духом, тряслись и плакали.

Фарамир снова уходил. «Уж отдохнуть не дадут, — перешептывались люди. — Правитель слишком суров с сыном, тому достается теперь за двоих». Люди все чаще поглядывали на север — не покажутся ли Всадники Рохана.

Фарамир действительно уходил не по своей воле. Но Правитель Города еще и глава совета. В этот день у него не было настроения внимать остальным. Совет собрался ранним утром. Речь на нем шла об угрозе с юга. Сил для встречного боя не было. Оставалось ждать прихода Всадников, а пока их нет, еще раз проверить оборону стен.

— Но мы не должны оставлять внешние оборонительные линии, — сказал Денетор. — Раммас недешево обошелся нам, было бы только справедливо, чтобы и Враг дорого заплатил за переправу через Реку. На севере, у Кеир Андроса, болота, там ему не пройти, южнее Лебеннина Андуин слишком широк, потребуется целый флот лодок. Если Враг решится переходить Реку, то только у Осгилиата. Так бывало и раньше, когда броды защищал Боромир.

Фарамир, глядя прямо в глаза отцу, ответил: