Возвращение короля

– А потом – не знаю, – задумчиво отвечал Арагорн. – Конунг-то поедет в Эдорас, там он через четыре дня назначил войсковой сбор. Там его, вероятно, настигнут недобрые вести, и оттуда ристанийцы поспешат к Минас-Тириту. Не знаю – это я не про них, а про себя и про тех, кто пойдет за мною…

– Я пойду за тобою! – воскликнул Леголас.

– И я не отстану! – подхватил Гимли.

– Да нет, не так все просто, – сказал Арагорн. – Глаза мне застилает мрак. Вроде бы и мне нужно в Минас-Тирит, только другой, неведомой дорогой. Верно, близится урочный час.

– Вы меня-то прихватите! – попросил Мерри. – Я понимаю, толку от меня покамест не было, и все равно – не бросать же меня, как поклажу: лежи, мол, коли не надобна! Ведь конникам ристанийским я уж и вовсе не нужен, хотя, правда, конунг обещал, что усадит меня за трапезой рядом с собою, а я буду рассказывать ему про Хоббитанию.

– Да, Мерри, – сказал Арагорн, – вот тебе с ним пожалуй что по пути. Только не очень-то надейся на отдых и трапезу. Боюсь, не скоро воссядет Теоден на троне у себя в Медусельде! Многим надеждам суждено увянуть в эту горестную весну.

Вскоре двадцать четыре всадника – Гимли сидел за Леголасом, Мерри перед Арагорном – помчались сквозь ночную темень. Едва они миновали курганы у Изенских бродов, как прискакал конник из замыкающих.

– Государь, – сказал он конунгу, – за нами погоня. Я их учуял, еще когда мы подошли к реке. Теперь точно: нагонят, скачут вовсю.

Теоден приказал остановиться. Конники развернулись и взялись за копья. Арагорн спешился, опустил Мерри наземь и, обнажив меч, стал у стремени конунга. Эомер с оруженосцем поскакали подтягивать задних. Мерри лишний раз подумал, что он как есть ненужная поклажа, вот сейчас будет сеча, а ему что делать? Всего-то их горсточка, всех перебьют, а он, положим, как-нибудь улизнет в темноте – и что же, шататься потом по диким, бескрайним ристанийским степям? «Нет уж», – решил он, обнажая меч и затянув пояс.

Луна заходила, ее заслоняло огромное летучее облако, но, вдруг открывшись, она засияла вновь. И тут они услышали топот, и со стороны переправы возникли, надвигаясь, темные фигуры всадников. Лунный свет поблескивал на жалах копий. Еще не видно было, сколько их там, но уж наверняка не меньше, чем в свите конунга.

Когда они приблизились шагов на пятьдесят, Эомер громко крикнул:

– Стой! Стой! Кто разъезжает в Ристании?

Погоня вмиг застыла на месте. В тишине один из всадников спешился и медленно двинулся вперед. Он поднял руку в знак мира, ладонь белела в лунном свете. Но ристанийцы держали копья наперевес. Шагов за десять от них он остановился: высокая черная тень точно вырастала из земли. И прозвучал ясный голос:

– В Ристании? Ты сказал – в Ристании? Мы это рады слышать. Мы издалека торопились в Ристанию.

– Теперь торопиться вам некуда, – объявил Эомер. – Переехавши броды, вы на ристанийской земле: здесь властвует конунг Теоден и лишь с его позволения можно здесь разъезжать. Кто ты такой? И почему вы торопились?

– Я – Гальбарад Дунадан, северный Следопыт, – отвечал тот. – Мы ищем Арагорна, сына Арахорна: мы прослышали, будто он в Ристании.

– И вы его отыскали! – воскликнул Арагорн. Он кинул поводья Мерри, выбежал вперед, и они обнялись с пришельцем. – Ты ли это, Гальбарад! Вот уж нечаянная радость!

Мерри облегченно вздохнул. Он-то был уверен, что это недобитый Саруман исхитрился перехватить конунга с малой свитой; но, видно, если и придется сложить голову, защищая Теодена, то не сейчас, а когда-нибудь потом. Он сунул меч в ножны.

– Все в порядке, – сказал Арагорн, воротившись. – Это мои родичи, они из дальнего края, где я прожил многие годы. Гальбарад скажет нам, почему они вдруг явились и сколько их тут.

– Нас тридцать, – сказал Гальбарад. – Все наши, кого удалось скликнуть, да еще братья Элладан и Элроир: они едут на брань вместе с нами. А мы собрались в путь сразу же, едва получили твой вызов.

– Вызов? – переспросил Арагорн. – Я взывал к вам лишь в мыслях. Думал я о вас, правда, часто, и нынче даже больше обычного; но вызова послать не мог. Впрочем, это все потом. Мы в опасности, медлить нельзя. Скачем вместе, если позволит конунг.

– В добрый час! – молвил обрадованный Теоден. – Если твои родичи под стать тебе, государь мой Арагорн, то тридцать таких витязей – это целое войско!

Поскакали дальше; Арагорн ехал с дунаданцами, и, когда они обменялись новостями с севера и с юга, Элроир сказал ему:

– Отец мой велел передать тебе: Каждый час на счету. Если рискуешь опоздать, вспомни о Стезе Мертвецов.

– У меня всегда был каждый час на счету, – сказал Арагорн, – и вечно их не хватало. Но велик должен быть риск опоздать, чтобы я двинулся этим путем.

– Как решишь, так и будет, – отозвался Элроир. – Ночью на дороге об этом толковать не стоит.

И Арагорн сказал Гальбараду:

– Что это ты везешь, родич? – ибо он заметил, что в руке у него не копье, а длинный шест, словно бы древко знамени; шест был натуго обмотан темной тканью и перетянут ремнями.