Возвращение Крестного отца

— Майкл, — начал Фонтейн. — Майкл! — Никакой реакции. Нужно же как-то докричаться до этого парня! Наверное, в другой ситуации Джонни обратился бы за поддержкой к остальным присутствующим, но они сидели с деревянными лицами. Да, ситуация не из простых! И все же Джонни не терял надежды. — Дон Корлеоне, я очень вас уважаю! Это всего на один вечер!

Майкл молча разглядывал свои руки. Затем он откашлялся. Все испуганно смотрели на молодого дона.

— Не хочу иметь с тобой ничего общего, — очень четко и спокойно произнес он. — Убирайся!

Глава 10

На боксерский матч в Кливленде Фрэнк Фалконе поставил сто тысяч долларов. Он попадет на ринг, даже если придется плыть на спине Джерачи! Дон Форленца предложил один из кораблей, но Смеющийся Сал Нардуччи напомнил, что большие корабли уже ушли в Кливленд. Оставались рыбацкие лодки, но плыть на одной из них, да еще в шторм, смертельно опасно.

Лететь было всего минут пятнадцать. Джерачи велел Фалконе и Молинари не волноваться, заверив, что летал в шторм пострашнее этого, и пошел готовить самолет. Он связался с диспетчером местного аэропорта, где ему категорически запретили вылетать. Джерачи сделал вид, что ничего не слышит.

Итак, двухмоторный самолет с Тони Молинари, Фрэнком Фалконе, Гориллой Ричардом Аспромонте, Левшой Манчузо и пилотом Джеральдом О'Мэлли на борту поднялся в грозовое небо. С самой первой минуты полет превратился в настоящий бой. Пилот был так занят, сражаясь с непогодой, что и не подумал, что могут возникнуть проблемы с топливом. Перед отлетом он проверил оба бака. На резервный Ник переключился не для дополнительной безопасности, а потому что хотел полностью сосредоточиться на навигации. Пытаясь разглядеть среди туч огни кливлендского аэропорта, Джерачи решил, что слышит странный гул. Не задумываясь, он снова подключил оба топливных резервуара и прокричал по рации, что произошла диверсия. В такой ситуации в происходящем вряд ли разобрался бы даже пилот поопытнее Ника Джерачи.

Итак, самолет продолжал приближаться к Кливленду. Последние слова пилота, которые услышали диспетчеры аэропорта, были «sono fottuto», что значит «полное дерьмо».

Когда до берега осталось меньше мили, самолет упал в бурные воды озера Эри.

Джерачи сильно били в школе на футболе и позже на ринге. Однажды отец повез его кататься на катере, и они врезались в причал. Однако все эти удары не шли ни в какое сравнение с падением в озеро.

Самолет стремительно шел ко дну. Через несколько секунд Джерачи оказался под водой. Дверь заклинило, и Ник принялся колотить ногами в лобовое стекло, стараясь пробить дыру побольше. Вода казалась чернильно-черной. Он попытался вылезти в образовавшееся отверстие, но в ту же секунду его схватила чья-то рука. Чья именно, разобрать было невозможно — слишком темно. Ник попытался протащить человека за собой, и тот застрял. Еще немного — и обоим конец. Джерачи чувствовал, что у него почти не осталось воздуха. Пальцы цепко сжимали его руку. Ник с силой их расцепил, раздался хруст — он переломал кому-то кости.

Джерачи выбрался из тонущего самолета. По звуку дождевых капель он определил, где поверхность. Легкие болезненно сжимались, кадык вырывался из шеи. Руки немели, а по затылку растекалась тупая боль. Ему не выбраться на поверхность и не вдохнуть свежий воздух. Вот она, правда жизни! «Последние минуты нужно прожить достойно», — кажется, так пишут в книгах, однако Ник думал лишь о грязной воде совсем рядом с домом, которая станет его могилой. Из последних сил он плыл к поверхности, к свету, к жизни. Его мать очень любила плавать. Ах, мама! Вот он, образ, с которым можно умереть. Ник очень любил мать, она была такой хорошей! Боже, он ее видит! Она полулежит в шезлонге и пьет мартини. Кажется, она тоже умерла.