Возвращение Крестного отца

Через несколько дней весьма привлекательный чернявый паренек в кожаной куртке — поп-звезда из штата Миссисипи, белый, но горланящий негритянские песенки, — приехал покорять Лас-Вегас. Конгрессмен Хейген был окончательно вытеснен с первых полос газет и из памяти обывателей откровенно провальным выступлением гнусавого Карузо. Все только и думали: означает ли это конец всеобщего увлечения рок-н-роллом, который наверняка насаждали коммунисты? В день, когда Хейген принес присягу, о нем написал лишь один дремучий репортер из Карсон-Сити, пытавшийся достучаться до читателей из дебрей последней страницы захудалой газеты. Партию покойного конгрессмена раздирали внутренние разборки, и оппоненты Тома, естественно, не успели выдвинуть кандидата и собрать для него нужное число подписей. Дела конгрессмена Хейгена шли куда лучше. Хотя его кандидатура была выдвинута значительно позже назначенного срока, он успел подготовить все необходимые документы, ходатайства и прошения всего за неделю. Секретарь избирательной комиссии заявил, что «в данных обстоятельствах мистер Хейген может участвовать в выборах на общих основаниях».

Структура любой криминальной семьи ничем не отличается от крупной корпорации или правительства. Хейген знал, чего добивается Майкл — легализовать собственный бизнес в рекордно короткие сроки. Корлеоне шел к цели, не спрашивая совета ни у кого, а у Тома было достаточно благоразумия, чтобы держать свое мнение при себе.

В отличие от Тома, Майкл никогда не работал в крупной корпорации. В криминальном бизнесе люди гибнут, только когда сами этого заслуживают, за очень редким исключением. А в легальном? Прежде чем Хейген перешел на службу к Вито Корлеоне, он несколько месяцев проработал юристом, выводя «максимально допустимый коэффициент смертности». Сколько людей должны погибнуть в производимых фирмой автомобилях, прежде чем возможные судебные иски окупят установку новых, более надежных и безопасных деталей? Число погибших детей, беременных женщин, менеджеров высшего звена — все фигурировало в отчете, который Том представил за день до увольнения.

С правительством дела обстоят еще хуже. Хейген знал это задолго до того, как начал собственную избирательную кампанию. Помните броненосец «Мэйн»? Страшная ложь, сфабрикованная ради того, чтобы втянуть страну в войну под притянутым за уши предлогом, а все для того, чтобы угодить и сделать еще богаче своих состоятельных друзей. В этой развязанной правительством войне погибло больше людей, чем во всех мафиозных разборках, вместе взятых. Как умело «сверху» используют стереотипы, укрепляя обывателей во мнении, что «итальянцы угрожают американскому обществу». Именно за счет обывателей правительство наживается, в то время как они, воображая, что живут «в самом демократичном государстве на свете», не в состоянии понять очевидного: власть подчиняется прихотям небольшой группы богатых. На выборах, как правило, богатый кандидат легко побеждает бедного. Обратное может произойти только по одной причине: кандидат победнее согласился стать марионеткой тех, кто поддерживал его богатого оппонента.

Вперед, американцы, выкурим проходимцев из правительства! Увидите, что случится, точнее, чего не случится. Может, сделать это лозунгом? «Голосуй за Хейгена — и увидишь, чего не произойдет!»

Том не сомневался, что правительство — не что иное, как криминальная семья с самой совершенной организацией. Иск против правительства выиграть почти невозможно. Даже если и выиграешь — пожалуйста, получи миллион долларов, а правительство тут же поднимет налог и соберет два дополнительно. Что могут сделать простые граждане? Ничего! Каждая страна имеет такое правительство, какое заслуживает.

Годами Хейген помогал политикам плести интриги во благо семьи Корлеоне, но, глядя в их потухшие глаза, понимал, в каких бездушных оппортунистов они превратились. Как ни странно, глаза казались безжизненными даже на фотографиях. Как правило, мужчины и женщины благодарили Тома, жали руку и приглашали заходить еще. Хейген поклялся, что если, заглянув в зеркало, увидит такой же остекленевший взор, то тут же пустит себе пулю в лоб.

Тому не хотелось работать за пределами Невады, да ему бы и не пришлось, если бы не непредвиденная кончина его предшественника. Пребывание Хейгена в Конгрессе беспокоило народ штата Невада, но куда меньше, чем самого Тома и его жену Терезу.

Тереза очень тяжело переживала критику в адрес мужа, даже когда страсти улеглись. Больше всего ее волновало, как это отразится на детях. А предстоящий переезд в Вашингтон пугал Терезу еще больше.

— Ты всегда добивался, чего хотел, — повторяла она, — а я точно знаю, что этого ты не хочешь.

Том пытался возражать, однако жена слишком хорошо его знала. Попросив немного времени, чтобы все обдумать, Тереза взяла детей и уехала на море к родственникам.