Возвращение Крестного отца

— Кажется, он очень интересный человек, — заметила Франческа.

По дороге на бал Франческа и Билли заглянули на несколько приемов в посольствах и фешенебельных отелях. Каким-то шестым чувством Билли угадывал, где находится VIP-парковка, к кому подойти, с кем поздороваться. Оказавшись на очередном приеме, Франческа тут же бежала в туалет. Отлить хотелось постоянно. Яркая, бьющая в глаза роскошь посольств, особенно французского, ее угнетала. Кэтти умрет от зависти! А вот найти дамский туалет было непросто. Куда ни глянь, везде звезды и сильные мира сего. Все, абсолютно все бесцеремонно оглядывали ее расплывшуюся фигуру и норовили погладить тугой живот. Почему Билли не велит им держать свои грязные лапы подальше? Поясница просто раскалывалась от боли. Франческа Ван Арсдейл чувствовала себя лишней и всем чужой, ведь посетить итальянское посольство Билли не счел нужным. Она понимала, как сильно проигрывает любой из присутствующих женщин, которые делились на два лагеря: молодые красавицы с идеальной фигурой и безупречным макияжем и молодящиеся матроны, увешанные фамильными драгоценностями, способные поддержать любую беседу.

На каждом из приемов Билли не отходил от супруги ни на шаг. Столько интересных и, главное, полезных людей, а он вынужден сопровождать беременную жену! Франческа была готова сгореть со стыда.

Наконец они прибыли в Зал Конституции и поднимались по высоким ступеням, когда Франческа услышала незнакомый голос:

— Франческа! Би-бой!

Да это же Мэри Корлеоне и дядя Майкл! Она не видела их со дня свадьбы, значит, прошло три с лишним года! Боже, как постарел дядя!

Франческа хотела поднять Мэри на руки, но вовремя одумалась.

— Тебя не узнать! — сказала она девочке. — Ты так выросла!

— Ты тоже выросла! — воскликнула Мэри, гладя живот Франчески. — У нас одинаковые платья! Слушай, у тебя в животе ребеночек, верно? Я умная, мне уже семь лет!

Дядя Майкл попросил разрешения потрогать живот племянницы.

— Конечно, можно, — кивнула Франческа. — Ты и правда умница! — сказала она Мэри. — Это ребеночек, и довольно крупный.

Ребенок забил ножкой, и дядя Майкл улыбнулся. Тут Франческа заметила двоюродного брата Тони, стоявшего рядом с отцом. Она обняла мальчика, а тот промолчал. В некотором отдалении стоял мужчина в длинном пальто, скорее всего, телохранитель.

— Мой брат почти не разговаривает, — сообщила Мэри. — Только ты не бойся, с головой у него все в порядке! Зато он здорово поет! Интересно, на балу будут петь?

— Вот у тебя с головой явные проблемы. Слишком много болтаешь! — осадил сестру Тони.

— Как здорово, что я вас встретила! — радовалась Франческа. — Вы давно пришли?

— Ну, минут пятнадцать назад, — отозвался Майкл.

— Вы надолго в городе? Приходите посмотреть нашу новую квартиру. Мы еще не совсем переехали, но все равно…

Майкл и Билли переглянулись, и Ван Арсдейл отвел глаза. До этого они встречались лишь раз, на свадьбе, и тогда Билли вел себя довольно странно. Франческа догадывалась, что дело в негативном влиянии, которое может оказать ее семья на политическую карьеру мужа. У многих супругов существуют запретные темы для разговоров, у Ван Арсдейлов была только одна. Так что им повезло.

— Я здесь лишь на один день, — ответил племяннице Майкл, — так что давайте в следующий раз. На этой неделе временная команда президента заканчивает свою работу, однако я буду приезжать в Вашингтон по делам.

Билли протянул руку телохранителю.

— Билли Ван Арсдейл, — представился он.

— Мы встречались, — коротко ответил Альберт Нери, но руки не подал.

— Ну, дядя Майкл, — протянула Франческа. — Неужели даже на завтрак не придете?

— Папа, неужели мы не придем? — вмешалась Мэри. — Мама говорит, что от хорошего завтрака зависит весь день!

— Ты ешь на завтрак только сыр! — презрительно сказал Тони.

— Это что, из песни? — подначила брата Мэри. — Я ем все! Ну, пожалуйста, папочка, пойдем к Франческе!

Маргарита Дюваль вышла на сцену в сопровождении десяти девушек в красном кружевном белье и десяти стройных парней в обтягивающих кожаных штанах. В заключительной сцене пьесы «Земные удовольствия» зрители наблюдали пожар в публичном доме. Рита играла хозяйку дома, известную сводницу и подружку шерифа. Роль была маленькая, и все-таки за нее мадемуазель Дюваль получила приз «Тони». Злые языки болтали, что ради этого она переспала с председателем жюри.

Из-за кулис за ней наблюдал Джонни Фонтейн, одетый в белую накидку с алым подбоем и смокинг, заказанный у лучшего кутюрье Милана специально ко дню инаугурации. Джонни держал в руках невысокий бокал. Все думали, что это бурбон, а на самом деле там был чай с медом и кубиками льда.

— Очаровательная мадемуазель снова покоряет публику, — восхищенно проговорил Баз Фрателло. Они с Дотти выступали следующими. — Говорят, она трахается с самим Членоносом!