Возвращение Легенды

Хватит ли сил вынудить высшее существо пойти на контакт? Нужно ли это делать? Чем это чревато?

А тут еще этот непонятно откуда свалившийся дар прорицателя. И дар ли это? Может, наказание?

Много вопросов, ни одного ответа.

— «Аптека — Оптика — 24 часа», «Кассы „Аэрофлота“», «Большой выбор систем кондиционирования. Готовьте телегу зимой!», — вывела меня из размышлений Цветаниэль. — «Дом обуви „Эколас“», «Горящие туры в Египет!», «777», «Мебельный салон ЯЯЯ», «Пятерочка», «ПТУ-56», «Джорджия — Тбилиси». Серый, а разве в американском штате Джорджия есть город Тбилиси?

— Джорджия — это Грузия по-английски. Эх ты, полиглот недоделанный.

— Точно! Видно, из-за вина память подводит, — хлопнула себя по лбу сестра и продолжила: — «Джорждия — Тбилиси, греко-роман рестлинг».

— Стоп! Где ты это прочла? — оглянулся я назад, пытаясь в темноте разглядеть надписи.

— Вон на вымпеле, — вытянула сестренка вперед указательный пальчик.

Тю, как раньше не заметил — прямо перед носом же болтается? «Значит, наш водитель-армянин — все-таки грузин», — сделал я вывод и тут же вспомнил, где видел таксиста!

— Барат Гевладзе! — растянув рот до ушей, выкрикнул я.

— Э-э, аткуда знаэш меня, брат? — удивился кавказец.

— Барат Гевладзе — серебряный призер кубка мира по греко-римской борьбе две тысячи четвертого года! В финале встречался с прославленным олимпийским чемпионом из Ирана. За шесть секунд до свистка находился в партере в положении нижнего и проигрывал один балл. Но ловко выполнил фляг через спину противника и великолепно бросил иранца прогибом.

— Да-а, помню эта схватка! Я иво тахда иво жэ каронным прыемом наказал, — улыбнулся кумир многих мальчишек. — Но судья нэ защитал. Сказал, послэ аканчания врэмэни бросал. Патаму и сэребриная мэдаль.

— Знаю, обидно. А мы ваши комбинации на тренировках часто отрабатывали. Хитрый и одновременно красивый стиль у вас. У меня дома на диске даже запись того турнира есть.

— Вах, ты тоже барэц?

— Ага, сначала вольной занимался, потом на соревнования и по греко-римской стал ездить. Мастер спорта по обеим!

— Слюшай — маладэц! Не брасай спорт. Я бросил — тэперь жалею. Видишь, чем заниматса приходитса?

— А как так получилось, Барат? Вы же в сборной своей республики были.

— Бил. Патом травма палучил — стал нэ нужен, — вздохнул таксист. — Вчера на руках насили, щащлык приглашали, вино из рога пили, а завтра сказали: «Нэ уедешь в двадцать чатыре часа — зарэжем».

— Кто и почему? — не понял я.

— Грузыны-братья. За то, чито мама-то мая — абхазка. Прышлось в Сухум, потом Батум пэрэежать. Но и там долго нэ задержался. Так же ночью в чом бил, в том и сбэжал в Рассию.

— А из Абхазии-то почему?

— Все патаму жэ — атэц та мой грузын.

— Что за несправедливость? — возмутился я. — Предполагаю, что и в нашей стране вам не особо сладко — далеко не все встречают хлебом-солью выходцев с Кавказа.

— Да, есть чут-чут.

— Печально, что целые народы, до этого столько лет дружно жившие бок о бок, вынуждены страдать.

«О как это похоже на политику Пангеи», — сообщила проснувшаяся Теона.

— Скажите, Барат, а если…

— Слюший, давай на «ты», брат. Тэбя как завут?

— Сергей, — представился я. — А это Теона и Цветана.

— Очен приятно.

— Нам тоже.

— Так вот, Барат, я могу поговорить с Левой, и он возьмет тебя тренером. Хочешь?

— Вернуться в борьбу? — засветились глаза грузина. — А хто такой Лева?

— Это шуточное прозвище Елефтера Лазарьевича Кофекиди, моего «спортивного отца» в хуторе Веселом. В его роду хоть и греческие корни, но он тоже раньше жил в Абхазии. Можно сказать, почти земляк твой. Хороший человек. Сам давно на пенсии, но до сих пор продолжает учить ребят. Говорит, замены нет, но лукавит — не хочет бросать любимое дело, которому посвятил всю жизнь. Зарплату тебе дадут, наверное, не слишком высокую. Но тебя можно оформить еще и физруком в школу. Жилья в деревне много, стоит копейки. Да и брошенных домов полно — те вообще бесплатные. А первое время у моих родителей пожить можешь — они тоже наслышаны о тебе, против не будут.

— Трэныровать мне? А што — я смагу! — совсем повеселел борец. — А дэнги, Сирожа, не главноэ. Главноэ — заниматся любимым дэлом!

— Вот и решили! Давай твой номер телефона, я завтра разузнаю и перезвоню. Уверен, проблем не будет. Да и Лева обрадуется — он сам не раз тебя в пример приводил.

— Карашо, брат. Буду ждать. О, а мы как раз и приэхали. Вон «Тэтрадэр».

— Ага. Сколько с нас?

— Зачем обижаэшь? Нэ надо ничего. Ты мнэ помог, я тэбе. Тэм более все равно мнэ па пути било.

— Спасибо, — поблагодарила Цветаниль и добавила по-грузински: — Нахвамдис.

— Араприс, красавыца, да свыданиа, — улыбнулся Барат.

— Гмадлобт, генацвале. Джерджеробит, — снова переплюнула темная лингвистка светлую.

— Вах, какие умный дэвушка! — восхитился кавказец. — Нахвамдис, ламази гого.

— Спасибо, дружище, — не стал я строить из себя языковеда (тем более кроме приветствия «гмарджобат» на языке Гевладзе ничего не знаю — но слово «здравствуй» сейчас не к месту) и пожал на прощанье крепкую волосатую руку.

— Тэбэ пасыба.