Возвращение ликвидатора 2 (СИ)

«Ты кто?» — тут же среагировал Кузнецова. Да и остальные ушки навострили.

«Еще не поняла, как разговаривать с вами по отдельности. — призналась Кукла. — Не очень удобно, когда все слушают. Я человек, Наташа. Зовут меня Аня. Но Денис зовет Кукла. Это вроде позывного».

«А как ты…»

«Оказалась в вашей Структуре? Я живу в голове у Дениса. Мы не знаем, как так вышло. Считаем, что произошло нечто, вроде вашего слияния в группу, только у нас двоих. Мое тело погибло, он был рядом… Тогда мы и поняли, что можем создавать устойчивые связи между новусами.»

Кукла — умничка! Выслушала то, что я начал говорить другим, и слегка модернизировала. Из ее уст это даже звучало убедительнее, чем, когда рассказывал я. Ну еще бы! Бедная девочка, погибшая, вынужденная делить сознание и тело с… брр! Мальчиком!

Дальнейший разговор пришлось отложить. К месту схватки стали подъезжать служебные машины полиции, за ними тонированные внедорожники копов и княжеской службы безопасности. За какие-то пару минут дорогу перекрыли, понаставили везде заграждений, выдворили за периметр зевак, и взялись за нас.

Первым, что неудивительно в этом мире, к дочери протолкался сам князь Кузнецов. Обошлось без объятий и прочего сюсюкания, пожилой мужчина лишь убедился, что с Натальей все в порядке, коротко ей улыбнулся, и тут же переключился на меня.

Были и слова благодарности, конечно, но главное, что интересовало профессионального военного, это как кучка подростков без специальной подготовки и оружия, справилась с новусами-Козырями. И каком образом сумели опередить группу быстрого реагирования, которые получили сигнал о нападении на кортеж в тот же момент, как начали звучать выстрелы.

Впрочем, выводы он сделал правильные. Еще бы, с его-то жизненным опытом!

— Получилось?

— Можно сказать и так. — не видел смысла этого скрывать. Все равно это станет известно очень быстро. — Почувствовали, что Наташа в беде и рванули на помощь.

— На что рассчитывали?

— Да ни на что, если честно. — из этого тоже не имело делать тайну. — Мы об этом не успели подумать.

— Вас же здесь всех могли положить.

Возглас не эмоциональный, как могла бы сказать женщина. Просто констатация факта.

— Видите ли, Федор Михайлович, наша связь… она как бы на эмоциях построена. Мы еще не успели в этом разобраться, первое слияние было часа полтора назад. Маша, — я кивнул в сторону мнущейся в отдалении Хакерши, — Считает, что это нечто вроде импритинга. То есть, в момент создания устойчивой связи между участниками, мы стали эмоционально друг от друга зависимы. И, по сути, у нас не было выбора. Сама эта связь толкнула нас на вмешательство.

— То есть, если один из вас попадает в беду, остальные это чувствуют. — Кузнецов задумался на секунду, после чего уточнил. — И против своего желание влезает в безнадежную авантюру?

Судя по его лицу, данная информация ему не очень понравилась. И я понимал почему. Несмотря на высокую эффективность, которую даже мы, неподготовленные школьники, могли показать в этом столкновении, эмоциональная связь между членами Структуры имела и минусы. Вот эту самую зависимость. Что за боевая группа, которая начинает пытаться спасти одного из своих, даже ценой жизни всех остальных?

На войне командир должен иметь возможность пожертвовать кем-то, чтобы спасти остальных. Или выполнить боевую задачу, нанеся врагу максимальный урон. А он что получает от такого эмо-подразделения? Ярость берсерков и вопли «они убили Кенни!», так что ли?

— Я не знаю, Федор Михайлович. Честно. Это все еще изучать и изучать. Желательно, в менее экстремальной обстановке.

— Ну да. — кивнул военный. — Ничего, изучим. Сейчас поправляйся. О ребятах не волнуйся, я распоряжусь, чтобы всех доставили по домам, и организовали охрану хотя бы на несколько дней.

— Им-то зачем? — «удивился» я. — Целью ведь Наташа была.

— На всякий случай.

— А почему они вообще?..

— Денис, сейчас не время и не место обсуждать эти вопросы. Езжай в больницу, приходи в себя. Завтра или послезавтра мы очень плотно на эту тему пообщаемся. — Кузнецов уже было собрался уходить, но будто бы вспомнил что-то, и снова повернулся ко мне. — И вот еще что. Никому не рассказывай больше о Структуре. О ее возможностях.

То, как он это произнес, предполагало только одного человека в списке «никому». Ледящева из Комитета. Поэтому, как нормальный пятнадцатилетний мальчик, я уточнил.

— Как же? А Сергею Сергеевичу?

— Скажешь ему, что я запретил. Ясно?

Не люблю командный тон в отношении себя, но да, ясно. И очень даже хорошо. Пусть эти замечательные люди, забравшиеся на вершину власти, сами между собой разбираются — кто кого круче и улетнее. Что-то мне говорит, что победителем выйдет отец моей одноклассницы. Я же пока отдохну немного.