Возвращение "Марии Целесты"

Ирония заключалась в том, что именно те пути, которые Вайнстен Первый считал желанными, были единственно невозможными из всех. Невозможной была та ветка, в которой он слишком сильно хотел успеть на автобус и встал перед ним, или упал с обрыва, или спустил курок.

В мире за пределами гиперпространства путешествие до Сатурна заняло один удар сердца. А в самой короткой из бесконечных интерлюдий Вайнстен понял, что может выбирать любую из жизней, которую он хотел бы прожить. Он не мог начать сначала, но он мог позвонить в любой колокол, который до этого не звенел, и отменить звон любого из тех, что звенели.

В том мире за ударом сердца было достаточно времени, чтобы подумать о мышах и золотых рыбках, об отравленных пилотах и исчезающих кораблях. Грэйс когда-то рассказывала ему про кошку Шрё-дингера, которая не была живой, но не была и мертвой, а пребывала в одном из этих состояний до тех пор, пока квантовая механика не определит, в каком именно. А сейчас двигатель «Марии Целесты» временно приоткрыл все квантовые возможности, и не требовалось быть гением, чтобы понять, что произошло с предыдущими пилотами.

Они нашли что-то получше и оставили свои корабли, так что звездолеты продолжили полет без них.

Вайнстену хотелось выбрать бегунью. Или Олимпийскую медаль. На той линии тоже было много женщин. Но по мере того, как безвременная интерлюдия гиперпространства растягивалась перед ним (хотя она и не растягивалась), он начинал бояться, что ни один из этих вариантов на самом деле не спасет его. По крайней мере, до тех пор, пока не изменится он сам.

Лучшие личности Вайнстена были смелыми, они сопротивлялись давлению, они не были «нормальными». Если бы он вошел в один из тех миров, которые они создали - стал бы он ими или просто получил бы другую жизнь, чтобы точно так же испортить ее? В любом случае, ему нужно было управлять будущим, а не прошлым.

Он был N+1 пилотом. Это означало, что все эти N до него поддались соблазну и не оправдали ожиданий человечества. А чувство долга у Вайнстена все еще зашкаливало норматив. Впервые он мог исполнить свой долг и быть при этом не таким, как все.

В последние моменты бесконечной интерлюдии, которая не была временем и могла оказаться чем угодно, Вайнстен увидел ледяное, очищающее сияние Антарктики, ощутил горячее дыхание женщины, почувствовал любовь, которая не могла состояться. А затем постепенно все исчезло.

Корабль обрел плоть точно по расписанию, и Вайнстен обнаружил себя смотрящим снизу на кольца Сатурна, роскошно освещенные лучами солнца. Он удивился, осознав, что все еще жив, но, что еще более удивительно, он не был этим разочарован. Он не помнил большей части того, что произошло в гиперпространстве, только то, что он что-то выбирал и самым важным оказался именно выбор.

Несмотря на то, что он находился в корабле, способном перемещаться быстрее света, здесь все равно использовалась старомодная радиосвязь. Он мог нажать кнопку и вернуться гораздо быстрее любого сообщения, но если в мире и существовал момент для глубокомысленного или просто банального комментария, то этот момент настал именно сейчас. Компьютеры уже обнаружили пассажира и готовы были отослать данные по жизнеобеспечению, то есть ошеломляющую новость о том, что он стал первым гиперпространственным пилотом Солнечной системы.

Вайнстен не репетировал речь, но после того, как он попрощался, вариант оставался только один.

- Привет, - сказал он.

А затем откинулся в кресле и стал ждать ответа. Они, наверное, захотят его немедленного возвращения, чтобы провести целую кучу тестов. Но он не был уверен, что им это поможет, потому что считал гиперпространственных пилотов очень редким видом.

Тем временем он ощутил зарождение чего-то такого, чего не ощущал уже очень долгое время. Настолько необычное, что даже не сразу разобрался в своих ощущениях.

То, что он чувствовал, было намеком на спокойствие.

Возможно, причиной тому стал ландшафт, куда более захватывающий, чем отражения в ледяной глыбе. От этих колец захватывало дух, они напоминали об Антарктике, и это было странно, ведь он никогда там не бывал.

А затем пришла еще одна странная мысль.

В следующий раз я хочу отправиться в Крабовидную туманность.

Перевел с английского Алексей КОЛОСОВ

© Richard Lovett. The Unrung Bells of the Marie Celeste. 2007. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале Asimov's Science Fiction в 2007 году.

[1]Область химии, занимающаяся разработкой наиболее безопасных для окружающей среды и ресурсосберегающих процессов производства. Возникла в США и Великобритании в 1990-х годах. (Прим. перев.)

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

11.08.2008