Возвращение мастера и Маргариты

- С нашей, полагаю, сие строение - объект охраняемый. Мы ведь тут зачем? Памятники истории восстанавливаем. Клад вон совсем задарма отрыли, Батон вдруг стал серьезным и обратил на экселенца почтительный взор: Можно выразить сомнения, учитель? Вот ведь получилась двусмысленная ситуация: нейтрализуя Пальцева, мы спасаем Храм, а следовательно, работаем на наших идейных противников. Не сомневаюсь, вы хорошо продумали интригу и намерены что-то предпринять для сохранения авторитета. Интересно, что именно? Простите, учитель, мою назойливость.

Роланд усмехнулся:

- Будем считать, что меня ловко подставили. И повздыхаем - умные там головы, в ЕГО департаменте. Сформулировали неразрешимую дилемму: либо прояви терпимость и всепрощение, что само по себе для меня отвратительно, пригрей, значит, гада на своей груди и гнусному его делу содействуй. Либо ликвидируй его и тем самым - сохрани Храм. За это маршальские погоны и орден в ЕГО департаменте, между прочим, полагается. А в нашем - пожизненное освобождение.

- Вот я и думаю, а что нам больше всех надо? Неужели у них тут не найдется героя, способного взять благородную миссию спасения святыни на себя? Нет энтузиастов-мучеников? Вы же тогда не зря показывали нам скульптуру говорили, что делаете ставку на настоящую, вечную...То есть на то, чем одаривает ОН!

- Ты хороший ученик, - Роланд предостерегающе поднял руку: - Но тсс! Довольно разговоров. И никаких дебатов в свите. Я рассчитываю на ваше понимание. Спасибо. А теперь ступай, мне надо ознакомиться с последней информацией.

- Если что, я рядом, - Батон неслышно покинул гостиную.

В засветившемся перед Роландом зеркале появился кабинет Пальцева в "Музе". Полулежа в кресле с компрессом от уха до уха, шеф смотрел "Новости" и одновременно беседовал с двумя людьми. Беседовал странно. Одним из посетителей был Бася Мунро, другим - депутат Перманентов. Даже из далекого заэкранья пахнуло невообразимым смешением аромата духов "Кензо", исходящего от окутанного шелками голубого кимано Баси и дымом папирос "Астра", пропитавшим мятый грязно-серый костюм парламентария. Удивленно тараща глаза, Пальцев категорически открещивался от соучастия в деятельности "прогрессистов" и даже с возмущением отрицал, что имеет хоть какое-то представление о генераторе. То есть изображал довольно талантливо крайнее непонимание, а точнее - приступ депрессивного психоза с частичной амнезией.

- К Кленовскому. Все вопросы к господину Кленовскому. Я сложил с себя полномочия и по состоянию здоровья, вынужден срочно отбыть на лечение заграницу. Гибель жены, хроническая болезнь сердца, эта варварская акция на кольцевой! Да кто же тут выдержит! - он со слезами на глазах прижал руки к груди: - Поверьте, родные, в голове сплошная перестройка. К тому же... Альберт Владленович подманил посетителей и, опасливо озираясь, шепнул склонившимся: - Мне только что сугубо конфиденциально сообщили из ООН, что некая Фаина Каплан, стреляла в Ильича! - Достав смятый носовой платок, Пальцев скрыл под ним искаженное рыданиями лицо. Присутствовавший при страдальце отец Савватий, спешно выпроводил визитеров, сокрушенно бормоча:

- Сами видите, дети мои, на Бога одна надежда. Дело дурдомом пахнет.

Лишь только за посетителями захлопнулась дверь, Пальцев вскочил, отбросив компресс и голосом тамады, объявляющем тост юбиляра, воскликнул:

- Запрягай коней, Федул. Мэр ждет меня!

...- Вот стервец! - Роланд переключил изображение в зеркале и снова разжег кальян. В стеклянном овале замелькали, побежали косые волны и вырисовалась мрачная картина: темный бункер на верхушке металлической трубы. Если не знать, то и не догадаешься, что труба с винтовой лестницей располагаются в чреве гигантской статуи, а нечто подобное бронированному ботискафу находиться у нее в голове. Светящаяся же во тьме щель амбразуры ни что иное, как приоткрытый рот легендарного баса. В щель направлен хобот стоящего на возвышении аппарата. Видны кнопки, клавиши, огоньки, бегающие на пульте. За пультом сидит мрачный головастик с разбитым лицом и дыбом стоящими рыжими патлами. Он ковыряет тестером в мудреном шлеме, оснащенном пучками проводов, антеннами и светящимися датчиками. Над рыжим, внимательно следя за процессом усовершенствования шлема, склонился другой - с ехидно-стервозной насмешкой на красивом арийском лице.

- Готово, - рыжий отложил инструменты. Напялил шлем, прислушался. Есть сигнал!

- Я должен убедиться, что все сделано как надо, - Осинский протянул руку к панели аппарата. - Ты правильно вывел контакты?