Возвращение Матарезе

Лондон, 22 августа. Продолжайте копать, мой самый дорогой. Давление со стороны Амстердама нарастает, но я его решительно отвергла.

Лондон, 23 августа. Дражайший Хуан, давление со стороны Амстердама принимает зловещие формы и начинает граничить с угрозами. Дети этого не знают, но я наняла телохранителей, которые будут присматривать за ними, хочется надеяться, не попадаясь им на глаза.

Мадрид, 29 августа. Дражайшая кузина, кровавая бойня в Эстепоне, в которой погибли Мушистин и четверо его поверенных, явилась самой настоящей катастрофой. Я не смог проследить, кто осуществил расправу, но одно несомненно: приказ исходил от М, ибо Антуан Лавалль, доверенный слуга Мушистина, раскрыл намерения старика. Поверенные из Парижа, Рима, Берлина и Вашингтона были лишь ширмой. Но каким образом им предстояло выполнить распоряжения Мушистина? И как нам это выяснить? Я в тупике.

– Проклятие! – воскликнул Роджер, прочитав предпоследнее сообщение. – Так я и знал! Я давно обратил внимание на этих трех или четырех типов. Они все время появлялись рядом со мной, то сидели в пивной, то слонялись вокруг футбольного поля. Один раз я подошел к двум из них и прямо спросил, что им от меня нужно. Но они притворились невинными овечками – сказали, что они простые местные жители и любят пропустить пинту пива и поболеть за нашу команду.

– Я тоже видела своих, Родж, – подхватила Анджела. – Боюсь, один из них попал по моей милости в беду. Я донесла на него в полицию, назвав потенциальным насильником. Больше я его не видела, но появились другие. И тогда я догадалась, что это мама тревожится за нас.

– Но почему ты ничего не сказала мне?

– Потому что у тебя очень крутой нрав, Родж, и еще я решила, что мама знает, что делает. 

Монте-Карло, 29 августа. Убийство Джанкарло Тремонте, последнего потомка мужского пола и наследника состояния Скоцци, доказывает, что М не остановятся ни перед чем. Они намереваются заставить замолчать нас всех. Будьте осторожны, моя дражайшая кузина. Не доверяйте никому.

– Вот вам и связь! – воскликнул Уэйтерс. – О господи, они приходились друг другу близкими родственниками, кузенами! Как только мы могли это упустить?

И снова в кармане главы МИ-5 беззвучно ожил сотовый телефон. Достав аппарат, Уэйтерс нажал кнопку, включая связь.

– Да? – сказал он. То, что сказал ему собеседник, вряд ли можно было назвать хорошей новостью, ибо лицо главы МИ-5, обычно нейтральное, стало сначала угрюмым, а затем мрачным. Наконец он закрыл глаза и шумно вздохнул. – Согласен, от этого едва ли будет прок, но продолжайте копать. Установите, кто был его напарником в Риджент-парке. – Убрав телефон, сэр Джеффри повернулся к остальным: – Сегодня днем из Темзы было поднято тело некоего Уоллеса Эстербрука, известного также как Уолли Эстербрук, сотрудника охранной компании «Трафальгар», с двумя пулевыми ранениями в затылке. Предположительное время смерти – последние сорок восемь часов.

– То есть в четверг вечером или в пятницу утром, – сказал Коулмен. – Черт побери, все сходится!

– О чем вы? – спросил Прайс.

– Был момент, всего какое-то мгновение, да, когда наши взгляды встретились. И бродяга понял, что я его узнал.

– Что вы можете сказать про второго, того, кто был вместе с ним? – настаивал Камерон.

– Честное слово, ничего, но вот сейчас я начинаю припоминать, что он, кажется, посмотрел на нас обоих.

– Джеффри, поторопитесь!

Глава 18

Брэндон Алан Скофилд, он же Беовульф Агата, находился в своей родной стихии. Он снова был охотником, первобытной кошкой, которая выслеживает свою добычу темной ночью, или же двуногим тайным убийцей, выискивающим врага во мраке и убивающим его только в крайнем случае, ибо захват его живым в плен гораздо предпочтительнее.