Возвращение мертвеца

В этот магазинчик бегали все ученики нашей школы, когда у нас выпадала свободная минутка. Здесь мы покупали дешевые книжки и журналы мод, фотографии кинозвезд и леденцы, а еще – сигареты, которые потом тайно проносили в школу и прятали в своих комнатах. В магазинчике был небольшой отдел, в котором продавались собачки из тофу, мороженое и всякая дешевая чепуха; через стекло витрины было видно, что теперь этот отдел закрыт. Что ж, когда не стало «Риггер-холла», не стало и большинства покупателей магазинчика. Чудо, что его вообще до сих пор не закрыли.

Сунув руки в карманы пальто, я стояла, разглядывая витрину. Меч висел у меня за спиной, вдетый в специальную петлю на наплечном ремне с кобурой. На грязном стекле тускло горела красная неоновая надпись. Стойки для газет, которая когда-то стояла сбоку от двери, больше не было; в том месте, где она находилась, осталось лишь светлое пятно краски. Зато стоянка для сликбордов сохранилась. Половина витрины была закрыта щитами, густо разрисованными граффити; со второго этажа на меня слепо взирало выбитое окно. Я молча разглядывала стеклянную дверь со старомодным инфракрасным датчиком, над которым все так же было нацарапано: «Кража товара карается законом»; дверь магазинчика была грязной, покосившейся.

Наконец я вытащила меч из ножен и перешла на ту сторону улицы, где находился магазинчик.

«Еще немного – и меня поглотит собственное прошлое». Неприятная мысль, особенно если учесть, что у моего прошлого есть зубы. Что же будет, когда оно начнет меня переваривать?

«Слушай, хватит об этом думать! Пожалуйста, Дэнни. Ты сама себя заводишь, и больше ничего».

Когда я вошла в теплый сумрак магазина, инфракрасный датчик замигал. С близкого расстояния магазин выглядел еще более старым и грязным, но автомат для продажи мороженого стоял на прежнем месте, как и стойка с журналами, и полки с хрустящими пакетами и всякой всячиной в ярких обертках, и прилавок, где продавали дешевые ножики и разные безделушки, по-прежнему сиял, как фальшивое золото. Пол был по-прежнему покрыт старым грязным черно-белым линолеумом. В голове сразу всплыли воспоминания. Сейчас опущу глаза и увижу клетчатую юбку и свои содранные колени, почувствую на шее тяжесть металлического ошейника, а на ногах у меня появятся колючие шерстяные носки.

– Вам помочь?

Я вздрогнула. Передо мной стоял человек – толстый, небритый, в грязной футболке и штанах цвета хаки с красными подтяжками. Я судорожно вздохнула. Левая рука, сжавшая меч, расслабилась.

– Привет.

Глаза уже привыкли к темноте. В витрине горела надпись: «Сигареты. «Тамовар», «Мальборо X», «Житан», «Копперхед».

– Мне нужна пачка «Житан». Нет, две пачки. И серебряная зажигалка «Зиджаан», вон та, в футляре.

Я взяла несколько сладких батончиков «Риз Марс» – это были мои любимые. Обычно, когда я в очередной раз вносила деньги за обучение, воспитание и одежду, у меня практически ничего не оставалось. Хотя «Риггер-холл» и считалась школой для бедных, дети, у которых были родители, все же имели немного больше карманных денег, чем мы.

Псион считался собственностью государства, их воспитанием должны были заниматься профессиональные учителя, семья при этом отходила на второй план – если она была. Скучала ли я по своим родителям? Нет, потому что у меня были крючконосый, очкастый, бесконечно добрый Льюис и книги. Сейчас, когда боль от первой в моей жизни страшной потери немного притупилась, детские годы казались мне чем-то светлым и чистым по сравнению с чередой горьких утрат и тяжелых угрызений совести, которые мне пришлось пережить, став взрослой. У меня была Роанна, моя первая подруга-седайин, умеющая сглаживать острые углы моего вспыльчивого и резкого характера. У меня был мой бог; едва прочитав первую книгу по египтологии, я сразу поняла, что Анубис – мой «проводник». Некоторые некроманты выходили на свое последнее, выпускное Испытание, еще не зная, какой образ примет смерть; мне повезло больше.

Магической защите нас учили в помещении библиотеки или в большом зале. Некоторые из наших учителей знали свой предмет очень неплохо… Нет, все-таки даже в «Риггере» были свои плюсы. Было там что-то, что помогало мне выжить. Я не скучала по своим родителям. Чтобы скучать, нужно знать, чего ты лишен, а я этого не знала. И не знаю до сих пор.

Я резко тряхнула головой. Все, хватит воспоминаний, сейчас нельзя отвлекаться.

«Чего бы еще купить?» – подумала я, обводя взглядом витрину.

Я увидела полку, на которой лежал журнал с фотографией на обложке: Джаспер Деке стоит, прислонившись к кирпичной стене, на голове – художественный беспорядок. Старый журнал, старая фотография; на меня вновь нахлынули воспоминания. Усилием воли подавив приступ рвоты, я прогнала воспоминания; к этому времени я уже задыхалась от запаха, который исходил от немытого человеческого самца.