Возвращение мертвеца

Когда вышел Указ о парапсихологии, многие виды паранормальных существ получили политические права, вместе с которыми вышел и новый свод законов. Успехи в области медицины позволили клонировать кровь, необходимую для питания нихтвренов, разработка новых видов энзимов помогла взять под контроль оборотней, новые правила охоты спасли сванхильдов от полного истребления – в общем, новые законы дали возможность определить, кого и в какой степени наделять гражданскими правами. В результате большинство тех, кто ведет ночную жизнь, прошли регистрацию и получили право на голосование – между прочим, многие из них согласились на это весьма неохотно. Разумеется, нихтврены, которые держали Указ под наблюдением в течение всего периода его разработки, подправляя некоторые параграфы своими политическими интригами или деньгами, были впереди остальных, причем во всех смыслах. Правители нихтвренов стали Верховной силой в мире паранормалов, полностью подчинив себе оборотней, кобольдов и всех тех, кто летал по ночам, был практически неуловим и вообще доставлял массу неприятностей. С нихтвренами считались и на территории Гегемонии, и на территории Пучкина, и если вам предстояло вступить в контакт с паранормалами, то начинать нужно было, несомненно, с кровососов. Их длинные руки тянулись ко всему, что обещало стать жирным куском.

Дом Боли был их старым убежищем. Здесь они собирались, чтобы поесть и обсудить насущные проблемы; здесь находилась штаб-квартира паранормальных и парапсихологических сообществ. После выхода Указа двери этого дома наглухо закрылись для людей, но были гостеприимно распахнуты для других существ. Нихтврен, который правил здесь, – Верховная сила этого города, – был, по слухам, на редкость злобным сукиным сыном.

Впрочем, я в это не вникала. Людям, в особенности псионам, вход в обиталища нихтвренов был категорически запрещен. Исключение составляли только те, кто по договору числился их слугами или рабами. Я вздохнула и удобнее устроилась на мягких подушках «лимузина». Некоторые паранормальные существа люто ненавидели псионов, но мы были им менее противны, чем нормалы. Псионы и маги торговали с паранормалами еще до времен Пробуждения; они продавали им часть своих способностей, свои знания и кое-что другое.

Из-за быстрого роста популяции людей начали сокращаться места обитания почти всех паранормальных существ – даже нихтврены стали побаиваться скоплений людей, вооруженных вилами, кольями или ружьями. Что касается остальных паранормалов, то, считая людей худшим из зол, к нам, псионам, они относились более или менее терпимо, мирясь с нами как с необходимым злом. Обладая отличной памятью, паранормалы хорошо запомнили, как люди занимали их исконные места обитания и как преследовали их, когда они пытались приспособиться к новым условиям. Молчание, скрытность, маскировка и клановость – вот что помогло им сохранить себя как вид; они создавали себе убежища даже там, где им не было необходимости прятаться.

В принципе любой псион мог прожить жизнь, ни разу не столкнувшись с паранормалом; это относилось не только к маги, но и к анимонам. Тот из ученых, кто брался исследовать психологию и культуру паранормалов, получал от Гегемонии гранты и занимался исключительно наукой. Паранормалами интересовались даже некоторые антропологи… правда, таких находилось очень немного. Несмотря на многочисленные россказни о псионах, которых якобы утаскивали сванхильды или брали в ученики нихтврены, в реальности подобное случалось крайне редко. В основном паранормалы смотрели на людей как на источник пищи – или какого-нибудь заболевания. Учитывая длинную и трагическую историю наших отношений, как можно было их винить?

Переулок, ведущий к Хеллер-стрит, был заполнен праздношатающимися людьми; многие имели при себе специальные карточки, указывающие на их принадлежность к прессе. Нихтврены-папарацци разрывались на части – вокруг них, напустив на себя вид особо избранных, толпились фанатки, пытаясь обратить на себя внимание хоть какого-нибудь нихтврена. Начал накрапывать дождик. Наступила ночь, и небо над городом озарилось оранжевым светом. В конце переулка виднелась кирпичная стена дома, перед которым пульсировала энергия; над входной дверью светилась неоновая надпись «Боль». Перед дверью была расстелена красная ковровая дорожка; несколько толстых красных канатов, натянутых поперек переулка, не давали толпе приблизиться к зданию. По обеим сторонам двери стояли внушительного вида верзилы – явно оборотни, а не обычные охранники.

– Мэм? – раздался в переговорном устройстве почтительный голос водителя.

Вздрогнув, я оторвалась от размышлений.

– Меня не будет несколько часов. Вы подождете?

– Меня нанять всю ночь, – ответил водитель. – До утра я ваш, миз Валентайн. Желаете выйти?

«Ну вот. Не шофер, а шут гороховый».

Я вздохнула.

– Да. Я лучше выйду.