Возвращение Мориарти

Одной из самых невероятных и часто повторяющихся тем была та, согласно которой Мориарти был профессором Джеймсом Мориарти, прославившимся рядом работ в научном мире и обладавшим сверхъестественной способностью полностью изменять внешность. Поработав с показаниями, инспектор сумел выделить по меньшей мере один факт: Мориарти существовал как бы в двух обличьях. Одни описывали его как высокого, сухощавого мужчину с характерным лицом, хорошо известным многим ученым; другие — как человека, не столь высокого роста, на несколько лет моложе, плотного и к тому же, в отличие от первого, обладателя внушительной шевелюры.

Логика вела инспектора к простому заключению: либо за профессора Мориарти, вожака преступного мира, выдают себя два разных человека; либо один человек выдает себя за двоих. Если верно последнее положение, то человек этот не может быть профессором Мориарти хотя бы в силу возраста. Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать.

Довольно улыбнувшись, инспектор начал тихонько напевать про себя, а потом и вовсе разразился песенкой:

О! Мистер Паркер, что делать мне?
В Бирмингем я хотела поехать,
Но меня отправили в Кру…

Несколько недель назад миссис Коулз затащила его на постановку «Мисс Мари Ллойд» в Эмпайр-театр, что на Лейстер-сквер, и они еще долго посмеивались над весьма откровенными намеками героини.

Верните же в Лондон меня,
Скорее, скорее верните,
О! Мистер Портер…

Инспектор вздрогнул и остановился, услышав донесшееся от двери вежливое покашливание.

— Звали, сэр? — спросил сержант Таннер.

— Нет, не звал, — грубовато отозвался смущенный Кроу. — Но раз уж вы здесь, то будет и для вас задание.

Вот так сержант Таннер подключился к группе детективов, которым было поручено детальным образом изучить жизнь и биографию Мориарти — его родственников, работу в университете, все и всех, кто был связан с ним до его переезда в Лондон.

Коря себя за неуместное рвение, сержант Таннер внес изменения в свое рабочее расписание, перепоручил другому детективу дело покойного полковника Морана и приступил к исполнению нового задания, предоставив инспектору возможность целиком посвятить себя логическому исследованию иных аспектов ситуации.

— Как думаешь, Джим, из-за чего вся эта суета?

Вопрос, адресованный Джиму Терреманту, задал экзекутор с изуродованным, перебитым носом.

— Не знаю и знать не хочу, — отозвался Терремант. — По-моему, это как-то связано с тем мальчишкой. Профессор — человек осторожный. Мой тебе совет — делай, что скажут, смотри во все глаза и не верь никому, кроме Профессора, Пейджета и Ли Чоу.

— У меня от этого желтого черта мурашки по коже.

— Ну, тогда дела твои плохи. — Терремант с чувством сплюнул. — Чертей здесь соберется сегодня целый дом. Итальяшки, немчура, лягушатники, испанцы. Профессор всех собирает.

— Тогда да. За женщинами глаз да глаз нужен. А итальяшку я бы и с собственной бабулей на минуту не оставил.

— Вот и присматривай за всем: за женщинами да за серебром.

Кареты начали подъезжать в четверть двенадцатого. Из «Вестминстер Пэлас» приехал Луиджи Санционаре в сопровождении юного соотечественника; из «Сомерсет-Хауса» Эстебан Зегорбе — в единственном числе; немец Фриц покинул «Лонг» в компании герра Шлайфштайна; а Жан Гризомбр, выйдя из «Ройял экзетер», предпочел совершить пешую прогулку под присмотром двух французских телохранителей.

Письменный стол убрали в спальню, а его место занял большой обеденный. Вокруг стола расставили шесть стульев. Из людей Мориарти пригласили только Пейджета, Ли Чоу и двух братьев Джейкобс, хотя и команда Терреманта, наблюдавшая сейчас за приготовлением еды и напитков и их доставкой из кухни в апартаменты Профессора, должна была находиться поблизости.

Внешнее наблюдение за всеми подходами к Лаймхаузу вел отряд Паркера, причем некоторые из сторожей держали наготове заряженные револьверы и пистолеты.

Мориарти, не ставший принимать обличье брата, оделся в черное: длинный сюртук, брюки, манишка и несколько старомодный галстук, придававший ему сходство то ли с врачом, то ли с банкиром. Гостей Профессор встречал на верхней площадке. Справа и чуть позади от него стоял Пейджет. Рукопожатия, улыбки, поклоны, приветствия, знакомства… Санционаре, как выяснилось, еще не встречался со Шлайфштайном, который, в свою очередь, не был знаком с Гризомбром. И, наконец, никто из гостей до сегодняшнего дня в глаза не видел Зегорбе.

Языковую проблему решили заранее — все переговоры предполагалось вести на английском, а вот сопровождавшим, поскольку не все они владели этим языком, пришлось вовсю использовать язык знаков и жестов.

Дело шло к ланчу, когда Мориарти попросил внимания.

— Джентльмены, прежде чем мы перейдем к официальной части, я хотел бы сказать, что позволил себе небольшую вольность. У нас есть еще один гость.

Присутствующие нервно переглянулись.