Возвращение на Арвиндж

Но ничего страшного не происходит, дед из складок одежды обреза не достает, гранатой не размахивает, а стоит посреди дороги и пытается меня разглядеть. А так как я уже чуть ли не на крышу вышки залез и не заметить меня может только слепой, наконец понимаю, что дед и есть слепой! Тьфу ты, прорва! И надо было с ним связываться! Что теперь делать? Часового на угловом посту, видимо, просто нет, так что помочь мне с дедом разбираться некому, нужно что-то придумывать самому. Как сказать на таджике «поворачивай оглобли», я не знаю, жестами объяснить не могу, спуститься с вышки, выйти на дорогу и отвести его за проволоку – не имею права, а шмолять по нему из автомата – рука не поднимется.

Напрягаю мозги из последних сил, вспоминаю таджикские слова и понимаю, что прекрасно знаю выражение «инжо био», что значит «иди сюда». Но вот какое из слов означает «иди», а какое «сюда» – понятия не имею! Тем более, не представляю, как сказать «иди отсюда»… Может, как в том анекдоте:

– Как по-татарски: «иди сюда»?

– Киль манда.

– А «иди отсюда»?

– От манды киль!

Взвесил я эти «инжо био», решил, что прямой порядок слов, и кричу ему:

– Инжо отсюда нах!

Ё мое! Дед головой закивал, заулыбался и двинул прямо ко мне! И траектория его пролегает аккурат поперек окопа Второй роты. Вдобавок ко всему, этот слепой чувствует себя настолько уверенно, что идет на мой голос очень быстро, даже не пробуя дорогу своей палкой! И как прикажете его останавливать?

– Стой, бача! Назад! Сто-оо-ой…

Машинально, не думая о том, что бабай меня не может видеть, размахиваю автоматом, указывая стволом, куда нужно идти.

Он продолжает улыбаться, делает руками какие-то успокаивающие жесты, вроде просит меня, мол, погоди, подойдем поближе… и все это напоминает фрагмент из «Белого солнца пустыни», где Сухов орет Верещагину, стоящему на баркасе: «Павел Артемич, не заводи мотор! Взорвешься!» – а тот, улыбаясь в усы, сосредоточенно бормочет: «Погоди, Федор Иванович, сейчас подойдем поближе…» – и продолжает крутить штурвал. И фоном идет незабываемый мотив «Ваше благородие». А дальше – грохот и столб воды от взрыва.

Вот и теперь я уже отчетливо представляю себе финал сцены, но продолжаю действовать.

Все языки, что знал, перебрал за эти несколько секунд.

Кричу ему по-английски: «Стоп! Холт! Сиз мувинг!» Но английский этому деду, что мне суахили. Вспоминаю, что в детстве, в фильмах про войну, немцы, предлагая сдаваться, кричали: «Хальт! Хандэ хох!» И хотя я сильно сомневаюсь, что этот афганец понимает по-немецки, кричу ему: «Хальт!». Тот же эффект. Эх, жаль, что я тогда не учил итальянского, а по-французски и по-испански знал только пару матерных слов… Да, говорила мама в детстве: «Учи иностранные языки!»

Пять шагов до окопа. Четыре. Три.

Дальше я видел все это, как в замедленном кино: бабай делает последний шаг к яме и обрушивается в нее со всей дури. Причем все это в десяти метрах от меня, так что я успеваю разглядеть даже его перекошенное от ужаса лицо, когда он ступает ногой в пустоту.

Но еще более удивительным было продолжение. Это уже был мультик! Теперь вместо замедленной съемки идет ускоренная прокрутка. Я-то думал, что от такого удара бабай разлетится на мелкие кусочки, но вместо этого он пробкой вылетает из окопа, разворачивается на сто восемьдесят градусов и, быстро перебирая ногами, заметно прихрамывая и усиленно колотя перед собой палкой, мчится по только что пройденной им траектории, но уже в обратном направлении, к дороге, и по ней к воротам в «колючке». Удаляется он со скоростью хорошего автомобиля, будто за ним гонится вся свора батальонных собак, и вскоре теряется из вида. Только оседающая пыль напоминает о только что разыгравшейся здесь драме, а я машинально продолжаю повторять команду: «Инжо отсюда нах!»

– Я до сих пор пытаюсь представить себе, что думал тогда тот дед про советских солдат. Сходил, называется, в гости к воинам-интернационалистам!

– Да… – протянул Коля. – Прямо как в кино. Ну, а язык-то выучил после этого?

– Нет, – ответил Димка. – Вначале не до того было, а ближе к дембелю стало лениво и ничего я уже не учил.

– А скажи мне вот что, – поинтересовался Игорь. – Я так понимаю, все это происходило, когда ты отслужил немного, полгода, наверное. А потом, когда год прошел, полтора, как бы стал ты действовать? Или, например, сейчас? Если б это вчера произошло?

– Сейчас? – задумался Димка. – Сейчас – не знаю… А тогда? Понимаешь, там вскоре пошла такая хрень, что уже через пару месяцев мне было наплевать на всех бабаев от Атлантического до Тихого океана, и я б не стал рисковать и светиться, даже если бы он шел не к окопу, а к минному полю.

– Война, – задумчиво проговорил Игорь и наполнил рюмки. – А ты говоришь, что в Уставах предусмотрены все ситуации. Получается, если б ты действовал по Уставу, нужно было валить этого старика.