Возвращение на Бикини

Главным очагом заражения была тина. Радиоактивные осадки в основном скопились в верхнем слое, на глубине от полутора до трех метров, хотя кое-где радиация прослеживалась почти до самого «пола» лагуны. Тина покоилась на 60-метровой глубине, обволакивая затонувшие корпуса судов. Вода скрывала прокаженный район. На поверхности все казалось спокойным… Стрелки счетчиков изотопов показывали почти норму, слегка отклоняясь возле обломков, разбросанных по пляжу, или у водорослей. Ничего более. Картина усыпляла бдительность. Однако наличие радиоактивного «погреба», предательски скрытого невинными водами, в тысячу раз было тревожнее уснувшего вулкана.

— Донный ил служит источником постоянного заражения, — заключил доктор Лоуренс Дональдсон, один из первых специалистов оценивший сложность проблем, поставленных его молодой наукой — радиобиологией.

— Есть опасность, — продолжал доктор Дональдсон, — что в зоне взрыва продукты распада скапливаются в тканях живых организмов. В свою очередь, крабы и рыбы, для которых эти существа являются пищей, тоже становятся зараженными. Передача происходит через звенья пищевой цепи. Если радиоактивный элемент окажется стойким, в организм людей, питающихся продуктами лагуны и близлежащей почвы, может попасть доза радиации, превосходящая допустимые пределы…

Исходная точка цепи известна, но очень скоро ученые теряют ее след.

— В донном радиоактивном иле живут и питаются черви и морские огурцы… Большая часть радиоактивных осадков там же выводится из их организмов, но некоторая часть оседает в тканях. Указанными существами питаются маленькие рыбки; отравленные элементы частично выводятся у них из кишечника, а частично откладываются в тканях. Крупные рыбы-хищники, добычей которых становится молодь, разносят радиоактивные продукты по всей лагуне и даже за ее пределы. Обнаружены следы радиации в водорослях, произрастающих в нескольких десятках километров от эпицентра взрыва.

Кроме того, следы радиоактивности обнаружены в самых разнообразных живых организмах: ракушках, осьминогах, крабах, лангустах, серых креветках, губках. Эти следы, правда, слабые, но они позволяют выявить новые очаги распространения.

Несколько тунцов, выловленных у Ронгерика, таили неприятный сюрприз: при исследовании их печени была обнаружена радиация, превышающая норму. Логично предположить, что эти «гончие океана», прежде чем попасть в сети возле Ронгерика, заходили подкормиться в лагуну Бикини, где проглотили зачумленных рыбешек. В таком случае рыбы верхнего слоя становятся разносчиками заражения на большие расстояния.

Напластования ила, скрытые от глаз слепящей поверхностью воды, представляли собой подлинный ящик Пандоры. Какие беды еще вырвутся оттуда?

Специалисты с трудом нащупывали звенья длительных превращений.

— Процесс распространения радиоактивности нам не известен, — с сожалением сказал доктор Дональдсон. — Нить теряется в неведомом лабиринте.

Администрация Маршалловых островов обратилась к доктору Дональдсону за консультацией: «Можно ли использовать Бикини для жилья?» (Этому вопросу суждено было стать риторическим…).

Если принимать во внимание лишь прямые последствия атомных взрывов, впечатление складывалось весьма благоприятное: Бикини выжил после эксперимента. Потребовался бы гораздо более мощный взрыв, чтобы прекратить жизнь на тихоокеанском атолле.

Тем не менее, несмотря на внешне радужную картину, эксперты не могли гарантировать, что на Бикини снова могут жить люди.

Бикини переливался колдовским блеском чешуйчатых рыб, ласкал взор шелковистым убором пляжей. Но кончиком хвоста островная сирена взбалтывала на дне лагуны смертоносный ил… Никто из ученых не брал на себя смелость уверенно заявить: «Бикини совершенно здоров». Только будущее могло вскрыть затаившуюся болезнь, выявить неощутимую на внешне здоровом теле Бикини язву.

Джуде и троим алабам опять повезло. Суденышко, развозившее мешки с почтой, захватило их на Бикини. Старейшинам разрешили выйти на берег и бегло осмотреть островки атолла — некогда там располагались соломенные сторожки с запасом еды. Алабы жадно вдыхали запах родных мест.

Переводчик записал с их слов местные названия редких рыб и растений: в реестре у специалистов они значились по-латыни. На этом вклад алабов в реабилитацию атолла закончился.

— Вы не заметили ничего особенного? Никаких изменений? — спрашивали эксперты.

Нет. Алабы смотрели вокруг себя с удовлетворением садовника, который в понедельник разглядывал высаженные в прошлую субботу цветы. Они были счастливы — кругом привычный с детства пейзаж: вот изогнувшийся ствол, вот куст с белыми цветами, одиноко стоящий на берегу, а это зонтичные пальмы…

Они разминали пальцами землю, гладили жесткие листья пальм, смаковали прохладное кокосовое молоко и с видом знатоков кивали головой: сок был что надо. Они страстно любили свою землю, и та платила им взаимностью. Они были верны ей и не желали видеть никаких изменений. К тому же буйная растительность успела скрыть бетонные колпаки, столь неуместные в этом райском уголке.