Возвращение на Бикини

Ходили слухи, что президент Эйзенхауэр склонялся к прекращению термоядерных испытаний на Бикини. Но председатель Комиссии по атомной энергии адмирал Льюис Страусс отговорил его. В частности, он предложил:

— Раз японцы опасаются заражения океана и морской фауны за пределами запретной зоны, надо дать им возможность самим произвести дозиметрический контроль. Пусть ловят частицы там, где их нет.

Двенадцать дней спустя после прибытия в порт «Счастливого дракона» взрывы возобновились. В программе они были скромно обозначены как «дополнительные испытания». Водородные бомбы вывозили на баржах в лагуну, сбрасывали на парашютах, укладывали на коралловый риф.

Японские рыболовные суда, приближавшиеся к Бикини более чем на 1800 километров, попадали в портах приписки на карантин. Судно «Тадеси Мару» водоизмещением 88 тонн подвергли в Кобе дозиметрическому контролю: счетчик Гейгера непрерывно стучал. Радиоактивная пыль оказалась на робах и фуражках всех 23 членов экипажа. Между тем эта шхуна вела лов тунца в районе островов Палау, в 2 тысячах километрах к западу от Бикини. Более того, там же, в Кобе, приборы зарегистрировали следы радиации у судов, промышлявших к северо-востоку от Филиппин — в 3200 километрах от Бикини!

Как только отгремел последний взрыв, японское исследовательское судно «Сункоцу Мару» двинулось в плавание по запретной зоне. На борту его находилась «специальная группа по изучению вод Бикини». До сих пор биологические работы велись экспедицией Лоуренса Дональдсона только в лагунах атоллов-мишеней. А сейчас на всем пути следования океанских течений биологи брали пробы воды, планктона, рыб и морских обитателей.

Вопреки предсказаниям американских специалистов, японская группа обнаружила посреди океана на большом расстоянии от эпицентра наличие сильной радиоактивности не только у мигрирующих рыб, но и у планктона и мелких рыбешек. Все это указывало на то, что между Маршалловыми и Марианскими островами возникло огромное поле заражения. Американцы недооценили эффект накопления радиации после стольких взрывов.

Примерно в 450 километрах к западу от Бикини уровень радиации в литре воды в сто раз превышал норму. Осадки, разносимые течениями и передаваемые через микроорганизмы крупным морским обитателям, грозили причинить такой же ущерб, как если бы в Тихом океане уже произошла атомная война…

Один физик, присутствовавший при первых взрывах водородной бомбы, сказал:

— По-моему, американцы дошли сейчас до той стадии, когда полигоны должны быть изолированы от всех жилых мест и убраны с морских путей.

Знаменитого японского специалиста по лучевой болезни профессора Цузуки, наблюдавшего рыбаков «Счастливого дракона», пригласили в Женеву на сессию Международного Красного Креста. Медики, юристы, военные эксперты собрались за круглым столом, чтобы обсудить проблему защиты гражданского населения от последствий возможного применения атомного оружия.

В кулуарах профессор Цузуки сказал:

— Такие испытания безопасно проводить только на Луне.

Если бы подобная идея вызрела в умах военных стратегов, то селенологи немедленно возразили бы, что было бы преступлением против науки заражать наш естественный спутник. И с их мнением согласились бы.

Но с чего вдруг поднялась такая буря вокруг спокойных вод Бикини? По какому праву требуют прекращения «дополнительных опытов»?! Куда проще раз и навсегда объяснить японским школьникам, что Тихий океан — это большое Американское озеро.

* * *

23 сентября 1954 г. Тысячи рыболовных судов, рассеянных по Тихому океану, приняли по радио тяжкую весть: умер Айкичи Кубояма. Медицинские бюллетени утверждали, что он поправляется, но желтуха и воспаление легких сразили его. Доктора добавляли: «Он пробовал на зуб снег с Бикини».

Еще одна жертва атомной лихорадки.

Экипажи замерли в минуте молчания. Ни морякам, ни миллионам японцев не надо было напоминать, кто был Кубояма.

В эфире звучал реквием по радисту «Счастливого дракона».

В Японии закрылись все рыбные рынки.

До конца года в 13 портах страны суда, возвращавшиеся даже с каботажного плавания, проходили дозиметрический контроль.

Земля обетованная

15

Мальчуган тащит за собой на веревочке по деревне пустую консервную банку из-под тушенки. Игрушка подскакивает на коралловых выступах и звенит, как погремок нищего, просящего подаяние.

Целый день рыбаки Кили просидели на корточках, выжидая, когда стихнет ветер, чтобы выйти в море. Вчера одна пирога перевернулась, товарищи едва успели втянуть рыбака в лодку: близко крутились акулы. С ноября по апрель на Кили практически невозможно рыбачить. Каждую минуту рискуешь жизнью, и ради чего? Улов мизерный, люди уже стали забывать вкус рыбы. Неделя проходит за неделей, а горизонт пуст, ни единого судна. Неделями нельзя вывезти тяжело больного… В штормовой период даже транспорт, курсирующий между Джалуитом и Кили, не может пристать к берегу, чтобы выгрузить консервы.

Грохот волн, беспрестанно разбивающихся о рифы, отдается в ушах звоном цепей, сковавших ссыльных по рукам и ногам.