Возвращение на Бикини

Усталые туристы бредут по прорубленной тропинке. Когда же кончатся треклятые джунгли? Взмокшие американцы вдруг обнаруживают, что кружат по одному и тому же месту. А бикинийцы? Им, похоже, нет до этого никакого дела. Пусть хоть сейчас пригодятся на что-нибудь — надо вывести заблудившихся американских дядюшек. Какой-то офицер раздраженно бросает этнографу Джеку Тобину:

— Послушайте! Вы ведь понимаете их язык. Спросите у них, как выйти на чертов берег к кораблю… Ведь это же их родной остров!

Но бикинийцы тоже не уверены, что идут правильной дорогой: их остров изменился до неузнаваемости за эти десятилетия. Наконец сквозь ветви блеснула гладь моря.

Турне по островам продолжалось.

— Давайте съездим на Наму, взглянем на кратер, вырытый первой водородной бомбой, — предложил один офицер. — Тот, что сфотографировали со спутника. Как называлась та операция?

— «Браво» — подсказал Томми Макгроу.

Четыре года назад Дональдсон и его спутники купались в зоне, считавшейся навеки зараженной. Эксперты полагали, что почва в результате взрывов будет стерилизована. Наличие следов даже самых примитивных форм жизни граничило с чудом. Появление рыбы в лагуне и птичьих гнездовий на островах превзошло самые смелые предположения.

Бикинийцы не могли оценить прогресса. Они сравнивали нынешние джунгли с прежними ухоженными рощами, рядами плодовых деревьев. Они ведь покинули не первобытный хаос. Представшее зрелище показало им случившееся несчастье во всем масштабе.

Островок Наму — не что иное, как покрытый слепящим песком риф. К «цоколю» намертво прилепили куб из бетона и стали, в который упрятали измерительные приборы. Бетонный колпак был наполовину погружен в воду, и белые цветы мессершмидии росли на крыше, словно причудливые похоронные венки. По песку тянулись следы черепах, огибавших выброшенные волной дезактивационные контейнеры. «Инструкция по использованию находится внутри», — гласили надписи на ящиках.

Четверо бикинийцев заметили возле берега стайку рыб-попугаев цвета топаза. С громким воплем, не щадя воскресного платья, бросились они в воду и выгнали рыбешек на неглубокое коралловое ложе. Двадцать два года судьба не давала им рыбацкого счастья. Теперь, когда они вернутся в родную лагуну, можно будет устраивать «рыбные праздники», кормить жен и детей! Рыбы-попугаи были тут же проткнуты длинными прутьями, поджарены на костре и съедены.

Только алаб Килон, сидевший возле огромной мессершмидии, не принимал участия в пиршестве. Темные очки скрывали его набрякшие веки. Отсюда, с Наму, он неотрывно вглядывался в горизонт. Пусто. А прежде здесь поднимались над водой два цветущих островка, частичка Ламорена, принадлежавшая его клану. Взрывы водородной бомбы в 1954 г. испепелили землю и пальмовые рощицы.

Мечта алаба канула в небытие. Все годы он черпал силы в надежде увидеть хоть на миг заветный кокосовый сад. Ожидание длилось треть жизни и кончилось крахом.

Лоре тоже переживал. Ведь теперь, став вместо Джуды главой маленького народа, именно он должен сообщить всем горестную весть. Иройджа потрясло состояние главного острова. Как они смогут жить там? Поднимутся ли когда-нибудь пальмы на атолле, где агонизируют остовы грузовиков, торчат пилоны, ржавые башни и бетонные доты?

* * *

Вечером на борту «Джеймса М. Кука» состоялся ужин. С удовольствием лакомясь шейкой омара и жаренными на углях бикинийскими красноперками, Норвуд пытался развеселить Лоре:

— Дивная рыба! Теперь я понимаю, почему вы так настаивали на возвращении в эту лагуну.

Ответ Лоре влил ложку дегтя в расточаемый верховным комиссаром мед. Время благодарностей и цветочных гирлянд миновало.

— Когда наш народ жил здесь, он питался не одними лангустами и рыбой. Бикини для нас не просто остров. Это земля-кормилица… Мы были счастливы здесь. А что получаем сейчас? Обезображенный берег, по которому бродят отравленные крабы. Американские руины с полчищами крыс. Все изменилось. Многое исчезло…

Это зрелище переполнило наши сердца болью и горечью… Жизнь на Кили была печальной, но мы старались сохранить силы. Мы мечтали в один прекрасный день вернуться домой и залечить старые раны. Как же теперь рассказать нашим братьям, сколь истерзана родимая земля, как больна? Они потребуют от Соединенных Штатов ответа: что вы намерены сделать для нас? Мы хотим не просто возвращения «территории». Мы хотим, чтобы на ней можно было жить…

Старик Килон тоже был возмущен разыгранным фарсом. Нет, он не был на Бикини, он ничего не видел! Вот когда ему покажут пальмы, он сможет сказать, что ездил на Бикини и видел атолл.

— Сто лет жизни и упорной работы вложили мы в остров, — сказал он с рыданиями в голосе. — Штаты все разрушили. Пусть теперь Штаты все восстанавливают.

— Следовало ожидать подобной реакции, — сказал Джек Тобин Норвуду. — Я лично был уверен. Двадцать два года островитяне жили ожиданием этой встречи и не рассчитывали на такое зрелище.