Возвращение на родину

- Да вот были мы сегодня в церкви, ну, встали, когда полагается, стоим, а пастор и говорит: "Помолимся". "Ну, думаю, что стоймя стоять, что на коленках, какая разница", и стал, да не я один, а все, никто не захотел старику поперечить. Ну вот, стоим на коленях и простояли, может, минуту либо две, как вдруг слышим - вскрикнул кто-то, да страшно так, словно у него душа с телом расставалась. Все вскочили, и тут узналось, что Сьюзен Нонсеч уколола мисс Вэй заточенной вязальной спицей, она уже и раньше грозилась это сделать, только бы в церкви ее застать, да мисс Вэй редко в церковь ходит. Месяц небось караулила, все дожидалась, как бы сделать, чтобы у той кровь потекла, - это чтоб снять порчу со Сьюзеных детей, потому та давно их заколдовала. А сегодня Сью прошла за ней тихонечко в церковь и села рядышком, и как только та повернулась, так что удобно стало, Сью сейчас раз - и запустила ей иголку в руку.

- Боже, какой ужас! - сказала миссис Ибрайт.

- И так глубоко воткнула, что барышня сразу в обморок, а я испугался вдруг побегут все, меня затолкают, и спрятался за виолончель и больше уж ничего не видел. Но, говорят, ее вынесли на воздух, а когда оглянулись, где Сью, той уж и след простыл. Ох, да как же она вскрикнула, бедняжка! А настор, в стихаре, руки поднял, говорит: "Сядьте, сядьте, добрые люди!" Ну да как же, сели они! Ой, а знаете, что я доглядел, миссис Ибрайт? У пастора под стихарем сюртук надет! Когда он руки-то воздел, так и стало черный рукав видно.

- Какая жестокость, - сказал Ибрайт.

- Да, - откликнулась его мать.

- В суд бы надо подать, - сказал Христиан. - А вот и Хемфри, кажись, идет.

Вошел Хемфри.

- Ну, слыхали вы наши новости? Вижу, уж дошло до вас. А ведь вот чудно, - как кто из наших, эгдонских, в церковь пойдет, так что-нибудь неладное и случится. В последний раз Тимоти Фейруэй там был еще осенью, так это ж тот самый день, когда вы племянницы вашей брак запретили, миссис Ибрайт.

- Эта девушка, с которой так жестоко поступили, смогла сама дойти до дому? - спросил Клайм.

- Говорят, ей потом получшало и, пошла себе спокойненько домой. Ну, вот я вам все рассказал, пора мне и ко дворам.

- И мне, - сказал Хемфри. - Теперь узнаем, есть ли правда в том, что люди про нее говорят.

Когда они вышли на пустошь, Клайм сдержанно сказал матери:

- Ну, как вы теперь считаете - что мне еще рано становиться учителем?

- Это правильно, чтоб были учителя и миссионеры и тому подобные люди, ответила она. - Но правильно также, чтобы я старалась поднять тебя из этой жизни к чему-то лучшему и чтобы ты не возвращался в нее опять, как будто мною ничего не было сделано.

Попозже днем зашел торфяник Сэм.

- Я пришел запять у вас кое-что, миссис Ибрайт. Слыхали, наверно, что случилось с нашей красоткой с холма?

- Да, Сэм, уж человек шесть нам рассказали.

- Красоткой? - переспросил Клайм.

- Да она ничего себе, похаять нельзя, - отвечал Сэм. - У нас и то все говорят, - это, мол, диво, что такая женщина вздумала тут поселиться.

- Она темная или белокурая?

- Вот поди ж ты, я раз двадцать ее видел, а этого не запомнил.

- Темнее, чем Тамзин, - обронила миссис Ибрайт.

- И ничто ей не мило и ничем заняться не хочет.

- Она, значит, меланхолик?

- Все бродит одна, а с нашими ни с кем не дружит.

- Может быть, эта молодая девица склонна к приключеньям?

- Вот уж не знаю, не слыхал.

- Участвует иной раз с молодыми парнями в их играх, чтобы развеять скуку?

- Нет.

- Например, в святочных представлениях?

- Да нет же. У нее замашки совсем другие. По-моему, и помыслы-то ее все не здесь, с нами, а где-то невесть где, с лордами да с леди, которых ей никогда не знавать, во дворцах, которых ей больше никогда не видать.

Заметив, что Клайм как-то уж очень заинтересован этим разговором, миссис Ибрайт с некоторым беспокойством сказала Сэму:

- Вы, право, больше в ней видите, чем мы все. На мой взгляд, мисс Вэй слишком ленива, чтобы быть привлекательной. Я никогда не слыхала, чтобы она сделала что-нибудь полезное для себя или для других. С хорошими девушками все-таки не обращаются как с колдуньями, даже на Эгдоне.

- Пустяки какие, это ничего не доказывает, - сказал Ибрайт.

- Ну я, конечно, таких тонкостей не понимаю, - политично сказал Сэм, уклоняясь от возможно неприятного спора, - а что она есть, время покажет. Я ведь зачем к вам зашел, миссис Ибрайт: не одолжите ли нам веревку, самую крепкую и самую длинную, какая у вас есть? У капитана бадья в колодец сорвалась, нечем воды достать, а сегодня воскресенье, все дома, так хотим попробовать, авось вытащим. Мы уж трое вожжей связали, да не достает до дна.

Миссис Ибрайт разрешила ему взять любую веревку, какую он найдет в сарае, и Сэм отправился на поиски. Когда он потом проходил мимо двери, Клайм присоединился к нему и проводил до ворот.

- А что, эта юная колдунья еще долго пробудет в Мистовере? - спросил он.

- Надо думать, что долго.

- Какой позор - так ее обидеть! Она, вероятно, очень страдала, больше духом, чем телом.