Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

– Да, – с тихой уверенностью подтвердила Елена. – Но Мэтт, ты ошибаешься, если думаешь, что Деймон сделает все, чтобы Стефан был подальше от меня. Деймон не такой, как ты о нем думаешь. Он действительно пытался спасти Бонни той ночью. И ему по-настоящему было больно, когда все вы его возненавидели.

– Я думаю, это как раз то, что называют «подтверждением мотива», – заметила Мередит.

– Нет, как раз подтверждение тому, что у Деймона есть чувства, что ему свойственно все человеческое, – возразила Елена. – И он никогда бы не навредил Стефану из-за,… ну, из-за меня. Он знает, как бы я себя тогда чувствовала.

– Ну, тогда почему он мне не ответит? – проворчала Бонни.

– Может быть потому, что когда он в последний раз видел нас всех вместе, мы смотрели на него так, словно ненавидим, – справедливо заметила Мередит.

– Скажи ему, что я прощу прощения, – произнесла Елена. – Скажи, что я хочу с ним поговорить.

– Я чувствую себя спутником связи, – пожаловалась Бонни, но все же вложила все сердце и силу в каждый вызов. До тех пор, пока она не стала выглядеть измученной и выжатой.

– И, наконец, даже Елена признала, что это никуда не годится.

– Может он придет в чувства и сам начнет тебя звать? – сказала Бонни. – Может завтра.

– Мы сегодня останемся у тебя, – оповестила Елену Мередит. – Бонни, я позвоню твоей сестре и скажу, что ты со мной. Сейчас позвоню отцу и скажу, что буду с тобой. Мэтт, ты не приглашен.

– Спасибо, – сухо сказал Мэтт. – Я что, должен пешком идти домой?

– Нет, можешь взять мою машину, – ответила Елена. – Но пожалуйста, верни ее к завтрашнему утру. Я не хочу, чтобы люди об этом болтали.

Той ночью, три девушки приготовились ко сну, в стиле школьниц, удобно расположившись на запасных простынях и одеялах Миссис Флауэрс (не удивительно, что она выстирала так много простыней сегодня,… должно быть знала каким-то образом, – подумала Елена), мебель была отодвинута к стенам комнаты, а на полу лежало три спальных мешка. Их головы соприкасались, а тела лежали подобно спицам колеса.

«Это и есть пробуждение», – подумала Елена.

«Это осознание того, что в довершение, я могу снова остаться одна. И, о, я так благодарна Мередит и Бонни за то, что они со мной. Это для меня значит больше, чем я могу выразить.

Она, как на автопилоте, подошла к компьютеру, чтобы оставить запись в дневнике. Но после нескольких напечатанных слов, она поняла, что снова плачет, и была тайно рада, когда Мередит обняла ее за плечи и более или мене «заставила» ее выпить горячее молоко с ванилью, корицей и мускатным орехом. И была счастлива, когда Бонни помогла разобраться в одеялах и держала ее за руку, пока они не уснули.

Мэтт остался допоздна. Солнце уже садилось, когда он поехал домой. «Это гонка с темнотой», – вдруг подумал он, не желая отвлекаться от дороги на запах нового дорогого авто, витавшего в Ягуаре. Где-то в глубине души, он размышлял. Парень ничего не хотел говорить девчонкам, но было что-то в прощальной записке Стефана, что беспокоило его. Была единственная вещь, на счет которой Мэтт должен был убедиться, не тыкала ли на нее просто его раненная гордость.

Почему он не написал ничего о них? О старых друзьях Елены, которые теперь «здесь и сейчас». Вы только подумайте, он ведь должен был упомянуть девчонок, пусть даже забыл о Мэтте из-за боли от расставания с Еленой.

Что еще? Определенно есть что-то еще, но Мэтт никак не мог довести это до ума. Все что крутилось у него в голове, было неопределенным, неустойчивым воспоминанием о школе в прошлом году и, да, о Миссис Хилден, учительнице английского.

В тот момент, когда Мэтт думал об этом, он сосредоточился на дороге. Не было никакого другого пути, кроме длинной однополосной дороги, пролегавшей через Старый Лес от пансионата до Феллс Черч. Но он внимательно смотрел вперед, сохраняя боевую готовность.

Он увидел свалившееся дерево, только когда вышел из-за поворота. Мэтт вдавил педаль тормоза, раздался визг экстренной остановки, и машину развернуло почти на девяносто градусов.

Теперь он должен был подумать.

Его первой инстинктивной реакцией было: сразу звонить Стефану. Он ведь может просто поднять это дерево. Но быстро сообразил, и эта мысль была выбита вопросом. Позвонить девчонкам?

Он не мог заставить себя это сделать. Это было не только вопросом о его мужском достоинстве – это была суровая реальность, лежащего прямо перед ним дерева. Даже если они соберутся все вместе, то не смогут сдвинуть его. Слишком большим и тяжелым оно было.

Дерево упало из Старого Леса, и лежало прямо поперек дороги, словно хотело отделить пансионат от остального города.

Мэтт осторожно открыл окно со своей стороны. Он посмотрел в сторону Старого Леса, чтобы увидеть, его корни или, как он сам себе признался, какое-нибудь движение. Но там ничего не было.

Он не видел корней, однако это дерево выглядело слишком молодым, для того чтобы просто упасть в солнечный летний день. Не было ни ветра, ни дождя, ни молнии, ни бобров. Ни лесорубов, – мрачно заключил Мэтт.