Возвращение ненормальной птицы: печальная и странная история додо

Беспрецедентный рост и обогащение Амстердама и Нидерландов в следующие полвека стали возможными, несмотря на продолжающуюся войну, благодаря огромным вливаниям таланта, энергии и денег извне. Будучи производителями товаров и услуг не самой первой необходимости, художники традиционно были в числе первых, кто страдал во времена экономического краха; но в то же самое время им намного легче сняться с насиженных мест и искать счастья в другом месте, чем тем, чьи средства к существованию связаны с землёй и имуществом.

Где-то в начале 1580-ых годов Мартен Саверей вместе с семьёй, в том числе с двумя сыновьями, Якобом и Руландтом, занялся переселением. Вначале они поселились во фламандском городе Кортрейк (франц. Куртре), расположенном в современной западной Бельгии недалеко от находящегося за её границами французского города Лилля. Хотя никто не знает точно, чем зарабатывал на жизнь отец семейства Мартен, очевидно, что он не был художником и потому не занимался напрямую обучением Руландта. Эта задача легла на плечи Якоба, старшего брата Руландта, живописца, которого некоторые считают заурядным художником, и кто, похоже, давал Руландту советы по поводу изображения животных и пейзажей на ранних этапах его работы. Он мог быть и посредственным художником, но во время путешествия Якоб, скорее всего, был кормильцем семьи, поскольку мы видим, как вся семья селилась или переезжала в места, где он получал работу.

После периода господства кальвинистов в 1581 году Кортрейк был взят отрядами испанских войск. Деятельность инквизиции не возобновлялась, но у протестантов был небольшой выбор: отречься или уходить. Вспышка чумы в том же году стала дополнительным поводом, чтобы семья вновь отправилась в путь. После остановок в Дордрехте, Антверпене и Харлеме Якоб с семьёй, в том числе с братом Руландтом, добрался в 1591 году до Амстердама, где «Жак Саверей фон Кортрейк schilder [живописец]» приобрёл права гражданства. Руландт, которому на тот момент исполнилось пятнадцать лет, провёл следующие двенадцать лет жизни, изучая искусство в Амстердаме, потому что этот город стал художественной столицей мира.

«Пейзаж с дочерью Иеффая» Якоба Саверея. Якоб, старший брат Руландта, а на протяжении нескольких лет главный кормилец семьи, открыл своему брату искусство изображения пейзажей. (Любезно предоставлено Государственным музеем Амстердама.)

В последнее десятилетие шестнадцатого века Амстердам стал домом для процветающей фламандской общины, включающей большое количество художников, чья основополагающая роль в стремительном успехе голландской школы живописи сравнима с той, которую сыграли после Второй Мировой Войны французские эмигранты-сюрреалисты в Нью-Йорке. Подавляющее большинство этих фламандских художников, а среди них Якоб и Руландт Саверей, было протестантами и рисовало пейзажи (среди них было несколько художников, занимавшихся жанровой живописью). Некоторые, если не большинство из них, сознательно отказывались от религиозной тематики в соответствии с протестантской антипатией к явно религиозным «образам», предпочитая вместо этого уроки, которые даёт земная жизнь, и раскрытие красоты природы. В то время, когда получил гражданство Якоб, амстердамские живописцы становились известными мастерами романтического пейзажа или приверженцами натурализма, но часто совмещали работу в этих жанрах.

Следует отметить, что в отличающемся терпимостью Амстердаме не было огромных коллекций произведений искусства; вместо этого существовало множество собранных любителями и самими художниками небольших частных коллекций рисунков и гравюр, а также картин фламандских мастеров, которые попали на север в ходе иммиграции и торговли.