Возвращение ненормальной птицы: печальная и странная история додо

Пустынник с Родригеса, каким его видел Лега на протяжении двухлетнего изгнания французских гугенотов. С момента первой встречи с ней длинношеяя нелетающая птица очаровала французского автора своим изящным обликом и грациозным поведением. Вдохновлённый брачными повадками животного, Лега написал несколько интересных параграфов, в которых провёл аналогии между «свадьбой» пустынников и человеческими отношениями. (Библиотека Джона Картера Брауна в Брауновском университете.)

Пустынник никогда не летал, потому что его крылья были слишком малы, чтобы выдержать вес тела; птицы использовали крылья в том виде, в каком они были, лишь чтобы

хлопать по своему телу и трепетать ими, когда они подзывают друг друга. Они кружатся вместе около двадцати или тридцати раз на одном месте в течение четырёх или пяти минут: движения их крыльев создают шум, очень похожий на шум трещотки; его можно услышать за двести шагов от них. Кость их крыльев разрастается ближе к концу и образует небольшую круглую массу под перьями размером с мушкетную пулю: это и её клюв — главная защита этих птиц… ^{59}

Не удивительно, что птицы были относительно лёгкой добычей, особенно на открытых местах, «потому что мы бежим быстрее, чем они, и иногда мы приближаемся к ним без больших проблем. С марта по сентябрь они чрезвычайно жирны и превосходны на вкус. Особенно в молодом возрасте, некоторые из самцов весят сорок пять фунтов».^{60} Как и Франсуа Коше, написавший об этом в своём рассказе о посещении Маврикия в 1638 г., Лега отметил, что:

… в желудках и у самцов, и у самок есть коричневый камень, величиной с яйцо курицы: он несколько грубый, плоский с одной стороны и округлый с другой, тяжёлый и прочный. Мы полагаем, что этот камень уже был там, когда они выклюнулись из яйца, потому что какими бы молодыми они ни были, вы всегда найдёте его. Не бывает такого, чтобы его у них не было, а ещё проход из зоба в желудок настолько узок, что такого рода предмет даже вполовину меньшего размера не может пройти через него. Он служил нам для заточки ножей и был лучше, чем любой другой камень, какой ни возьми… ^{61}

Что касается самок, Лега считал их и вовсе прекрасными существами. «Они ходят с такой гордостью и изяществом в целом, что мы не можем не восхититься ими и не полюбить их; поэтому их изящные черты часто спасали им жизнь». По окраске некоторые были «белокурыми», другие были коричневого цвета. Ни одно перо на их теле не нарушало общей картины, потому что они тщательно ухаживали за собой при помощи своего клюва. «Перья на их бёдрах закруглены на концах, и из-за того, что там они очень густые, создают приятный эффект: у них на зобе есть две выпуклости, и перья там белее, чем остальные, что живо изображает шею красивой женщины».^{62}

Когда наступало время устраивать гнёзда, пустынники выбирали «чистое место», собирая пальмовые листья и складывая их в кучу высотой полтора фута от земли. Самка откладывала за один раз только одно яйцо, которое было намного больше, чем яйцо гуся. Самка и её партнёр-самец по очереди сменяли друг друга, сидя на яйце, пока оно не проклёвывалось, примерно через семь недель после кладки. В течение этого времени и на протяжении нескольких последующих месяцев, в течение которых птенец зависел от своих родителей в плане кормления, пара пустынников не терпела присутствия никаких других пустынников, подходящих к гнезду ближе, чем на 200 ярдов.