Возвращение ненормальной птицы: печальная и странная история додо

Большим шагом на этом пути была роль «футбольного мяча науки», которую он сыграл в важной, хотя и малоизвестной ранней битве за теорию эволюции. Хотя дебаты всё равно прошли бы даже в отсутствии этого любопытного существа, обе стороны ломали голову и спорили о додо.

Но гораздо раньше этого события причудливая анатомия додо, которая была главным фактором его физической гибели, обернулась против него столь же увесистым аргументом в культурной сфере. Всё, что было известно о додо, было невероятным. Всё выглядело так, словно надёжных письменных источников не было совсем, а были лишь наивные рисунки и расплывчатые сообщения, отголоски более легковерных времён, когда фантастические животные украшали собою карты и мемуары путешественников. Додо тоже оказался слишком карикатурным, чтобы быть реальным, и его сослали в туманное царство моряцких баек и морских легенд. К началу девятнадцатого века многие из людей, которые слышали о додо, понятия не имели о том, что он действительно когда-то существовал.

Если угодно, знаниями об истинной истории этих птиц и того, как они жили, мы обязаны усилиям целого ряда натуралистов, зачастую серьёзно споривших друг с другом, которых мы можем считать первыми серьёзными додологами. Растянувшиеся более чем на двести лет, их усилия, направленные на раскрытие тайн происхождения, адаптации и исчезновения этой птицы, помогли подготовить сцену для монументального «Происхождения видов…» Чарлза Дарвина в 1859 г. Явная внешняя нелепость дронтов с Маскаренских островов была ключевым моментом в процессе формирования научных взглядов на эволюцию, которые в итоге могли поддержать различные стороны дебатов, придя тем самым к согласию почти по всем пунктам.

Но что связывало этих исследователей вместе, хотя и разжигало их раздоры между собой и такие же, если не более жестокие, ссоры с остальными коллегами, так это их устойчивая вера в то, что додо действительно существовал. Эта вера была важнейшим моментом в теориях адаптации и вымирания, противоречивших друг другу в прочих аспектах. Столкновение взглядов достигло своей кульминации в ходе жаркого академического диспута, который случился в Оксфордском университете в середине девятнадцатого века — диспута, который, весьма вероятно, вдохновил Чарлза Доджсона, иначе известного как Льюис Кэрролл, на то, чтобы поселить додо в Стране Чудес.

Первый истинный натуралист, который поверил в додо, что сделало его, возможно, первым настоящим додологом в истории, был в расцвете сил задолго до физического исчезновения додо. Это был знаменитый французский учёный Карл Клузиус, который опубликовал в своём трактате 1605 г. «Exoticorum decem libris» то, что является, возможно, первым научным описанием маврикийского додо. Оно основывалось на наблюдении останков птицы, таких, как лапа, сохранявшаяся дома у его друга, анатома Петера Поу, а также на изучении корабельных журналов, гравюр по дереву и рассказов моряков. Пионер современной ботаники, Клузиус (1516–1609) был директором садов императора Священной Римской Империи в Вене с 1573 по 1587 годы, во время правления отца императора Рудольфа Максимилиана II и в течение нескольких лет правления Рудольфа.

Клузиуса особенно интересовало то, как растения из других частей света приспосабливались к европейским условиям. Когда он был в Вене, ему передали коллекцию луковиц тюльпанов от посла Габсбургов при османском дворе в Турции, где тюльпаны выращивались веками. Клузиус провёл дальнейшие годы своей жизни, преподавая в университете в Лейдене, где в 1593 г. он успешно вырастил тюльпаны, заложив тем самым основы промышленного выращивания луковичных растений в Голландии. Его слог был гораздо более отточенным, чем моряцкое сообщение, и в его описании детали морфологии додо появляются в организованном виде:

Клюв был толстый и длинный, желтоватый вблизи головы, с чёрным кончиком. Надклювье было загнуто крючкообразно, на подклювье в середине было голубоватое пятно между жёлтой и чёрной частями; птица была покрыта редкими и короткими перьями, задняя часть тела была очень жирной и мясистой, ноги были толстыми, покрытыми до колен чёрными перьями, ступни желтоватые, три пальца [направлены] вперёд, а один назад. В желудках этих птиц находили камни, и я видел два в Голландии, один из них был около дюйма в длину.^{69}