Возвращение Низвергнутого

— Что случилось, брат мой? — встревоженно воскликнул вопрошатель, вскакивая на ноги и бросаясь к привалившемуся к стене священнику. — Что?!

— На… нап-падение… — прохрипел священнослужитель, сгибаясь пополам от кашля. — На нас напали! Защита пала!

— Кто?!

— Не знаю… видит Создатель, н-не знаю, — отозвался тот, с трудом держась на дрожащих ногах. — Но они уже прорвали защиту и ворвались во двор. Там маги! Боевые маги! Все стражи в бою, а я… получил приказ, брат, насчет дальнейшей судьбы этого поганого еретика… окончательный приказ от самого главы! Кто бы ни напал на нас, они пришли за ним! Приказано выполнить немедленно…

Прикованный к стене лорд зашелся безумным булькающим хохотом, в восторге колотя босыми пятками по камню пола и разбрызгивая по сторонам сгустки кровавой слюны.

Вопрошатель коротко кивнул и с бесстрастным лицом повернулся к беснующемуся старику:

— Что ж… возможно, тем лучше для него, — затем взглянул на выжидательно стоящего истязателя и велел: — Брат мой, прерви мучения этого несчастного. И сделай это с милосердием. А мы вознесем короткую молитву за упокой этой грешной души, перед тем как взять оружие и встать на защиту Святой Церкви.

— Да, святой отец, — почтительно ответил истязатель и, сделав короткий шаг к ухватившемуся за дверной косяк священнику, резким движением вонзил еще не остывшую спицу тому под вскинутый подбородок. Воистину милосердная смерть — спица пронзила мозг. Священник умер мгновенно, даже не поняв, что случилось. Просто рухнул на пол и неподвижно застыл, раскинув руки в стороны.

А истязатель все так же спокойно шагнул обратно к жаровне, подхватил с огня пышущий жаром раскаленный крюк и развернулся к замершему от шока вопрошателю, уподобившемуся соляному столбу. Крюк описал короткую дугу и глубоко вонзился в живот вопрошателя. Закричав от невыносимой боли, вопрошатель отшатнулся назад, вырывая крюк из своего тела вместе с клочками плоти и внутренних органов. Не сводя неверящего взгляда со своего убийцы, он с трудом шевельнул холодеющими губами, под аккомпанемент торжествующего хохота лорда.

— Ты… ты же пытал его… пытал неделями…

— Да, святой отец, — согласился истязатель, занося облепленный кровью крюк для следующего и последнего удара. — Пытал. И видит Темный — я делал это с большим удовольствием.

Свистнул разрезаемый воздух, и крюк вошел вопрошателю в шею, рвя артерии и дробя позвонки. Вопрошатель выплюнул изо рта фонтан крови и умер еще до падения на холодный пол.

А истязатель развернулся к замолкшему лорду и мягко произнес:

— Мне велено передать. Пробудившийся недоволен вами, Повелитель… Вам придется многое сделать, чтобы отвратить от себя его бушующий гнев…

Глава шестая Проклятый остров

— Словно опять в Твердыне оказались, — пробормотал Рикар, машинально оглаживая обух висящего на поясе топора и вглядываясь в полускрытую туманом кромку берега.

— Похоже, — согласился я. — Хотя здесь пострашнее…

И впрямь похоже. Но не внешним обликом, а безжизненностью. Что заброшенная цитадель, что этот вот берег острова Гангрис просто дышали пустотой и отсутствием жизни. А исподвольное чувство страха в первую очередь вызывали обломки кораблей, штормами и приливами выброшенные далеко на берег или затонувшие рядом с гранитным причалом. Голые ребра шпангоутов, куски полусгнившей обшивки и сломанные мачты с обрывками парусов. Всего этого хлама было в избытке. Я даже боялся представить себе, какое количество останков кораблей скрывается под толщей воды.

А вот Мукри этим фактом очень даже интересовался и вовсю промеривал глубину при помощи длинной веревки с грузом на конце, бегая от кормы к носу и обратно. Опасался насадить корабль на мель или острый обломок одного из шпангоутов. Тут я был с ним полностью согласен — пропороть днище не хотелось.

Остальные члены отряда стояли здесь же, задумчиво поглядывая на берег. Только стоявший у меня за плечом ниргал казался абсолютно бесстрастным. Хотя я пару раз заметил, как дернулись его изуродованные ноздри, втягивая запах наваристой ухи, — оправившийся от морской болезни Тикса кашеварил вовсю, лишь на время отрываясь от готовки, чтобы сбегать к борту и поглядеть на остров Гангрис.

Коротышку просто распирало от гордости — как он мне пояснил на своем ломаном языке, из всего их гномьего рода Чернобородых только ему удалось побывать на острове. Тот факт, что мы отсюда можем и не вернуться, его, кажется, вообще не волновал.

— Вот что жажда наживы делает, — все не успокаивался здоровяк.

— Думаешь, все эти корабли приплыли сюда за поживой?

— А зачем еще, господин? Уж точно не ради того, чтобы свечку за упокой поставить! Тут и замок и деревня богатая, да еще и земли бесхозные! Лакомый кусок.

— Вот только кусок оказался не по зубам, — усмехнулся я. — Кстати, насчет «богатой» деревни ты загнул, дружище.