Возвращение Ночного Охотника

Тяжелые винтовочные пули выламывали в перегородках дыры размером с грецкие орехи. Перекрытия, скрывавшие нападавших от прицельного выстрела зажатых в угол девчонок, не стали серьезным препятствием для автоматического оружия. А стрелки, не рассчитывавшие на то, что против них будет использовано серьезное оружие, не позаботились о надежном укрытии.

Кобылин в несколько секунд расстрелял магазин винтовки, превратив ближайшие клетушки в груды щепок. Кто-то, вскочив, попытался прицелиться в охотника, но лишь заработал одну из последних пуль. Те, кто пытались тоже вести огонь на звук, погибли первыми. Уцелели те, кто сразу затаился, пережидая внезапную атаку. И теперь, когда винтовка смолкла, они зашевелились, готовя контратаку.

Бросив винтовку, Алексей выхватил из-за пояса пистолет, распрямился, подпрыгнул и заскочил на край уцелевшей перегородки — как кот на забор. Пластик и фанера опасно качнулись, захрустели под его весом, но Кобылин быстро и легко, словно эльф в белоснежных, чудом не запачкавшихся кроссовках, побежал вперед по узким досочкам.

Потолки в зале были высокими, и пригибаться не пришлось. Скользя по перегородкам, Кобылин расстреливал всех, кто попадался ему на глаза. Сверху вниз, в голову, в глаз, в лоб, в грудь, в живот. Выстрел вправо, выстрел влево. В дальний угол, прямо под ноги, обернуться, пальнуть назад, в того, кого пропустил, присесть, выстрелить в следующего…

Кобылин парил над обломками клетушек, разгоняя остатки белесого облака. Порошок огнетушителя лип к его грязной рубашке, превращая охотника в бледное подобие привидения.

Двигался он быстро, и добрался почти до конца зала за несколько секунд, по дороге расстреляв десяток уцелевших охранников. Этого хватило, чтобы те, что оказались от него дальше всего, спохватились.

Первая пуля лишь царапнула его по бедру, а вот вторая ударила точно в грудь и сшибла Кобылина с очередного хрупкого насеста. Охотник повалился назад, спиной на пол, и лишь чудом извернувшись на лету, хлопнулся на бок.

Хрустнуло плечо, приняв на себя вес тела, голова мотнулась, шлепнувшись о палас, засыпанный щепками. Но глаза заметили новую цель, и рука дрогнула сама, еще до того, как тело плюхнулось на серый ковролин.

Кобылин увидел впереди, в последней клетушке, под столом, чьи-то ноги в лаковых ботинках. И без промедления всадил пулю в правый. Его обладатель вскрикнул, уперся рукой в палас, и его кисть тут же взорвалась кровавыми ошметками от следующего выстрела. Охранник, лишившись опоры, упал, ткнулся головой в пол, и тут же получил пулю между глаз.

Извернувшись, Алексей поднял пистолет, выстрелил в стол над собой. Наградой ему послужил сдавленный вопль. Кобылин пальнул еще раз, вскочил, перемахнул загородку, прошелся по мягкому телу, ворвался в клетушку и наткнулся на последнего бойца, прятавшегося в углу.

Кобылин увидел его первым, навел ствол, спустил курок. Раздался лишь сухой щелчок затвора — магазин опустел. Охранник вскинул пистолет и быстро, как на учениях, выстрелил в грудь Кобылину. Два раза — в центр корпуса и сердце.

Алексей, пошатнувшийся от ударов пуль, поморщился, качнулся вперед, рванулся к поднимающемуся на ноги охраннику, еще не успевшему понять, что происходит…

— Пуля с возу, кобыле легче, — выдохнул Кобылин и со всей силы засадил стрелку в лоб рукоятью пистолета.

Тот рухнул навзничь, в щепки разнеся спиной остатки изрешеченного стола. Кобылин наклонился, выдрал из его обмякших пальцев пистолет, спокойно выстрелил охраннику в грудь — два раза. В корпус и сердце. Потом перешагнул через труп, прошелся по захрустевшим обломкам фанеры и подошел к груде железных шкафов, перегодившей коридор.

На полу лежали три трупа. Охранники, выглядевшие так, словно толпа самураев рубила их мечами, и штурмовик в черных доспехах с оторванной головой. Она лежала рядом, у плинтуса, залитого кровью.

Кобылин повернулся к баррикаде боком, бросил взгляд на разгромленный зал. В нем уже никто не стонал. И не дышал. Алексей был твердо уверен в этом.

— Лен! — позвал он, оборачиваясь к шкафам. — Ты как?

За ящиками что-то залязгало, кто-то застонал и Кобылин, не дожидаясь продолжения, перепрыгнул через шкаф. Хрупкое девичье тело ударилось о его грудь. Ленка, пахнущая кровью и гарью, обхватила Алексея руками и ногами, повисла на нем, как ребенок, без слов мыча что-то в ухо охотнику.

— Тише, — шепнул Кобылин, обхватывая ее одной рукой. — Тише.

Он чуть повернулся, заглядывая в убежище девчонок.

Вера сидела рядом, на груде бумажных папок, опершись спиной о железную дверь. Оборотница была абсолютно голой, а полосы подсыхающей крови на ее белой коже напоминали о фестивале красок. В руках Вера держала пистолет и мрачно смотрела на Кобылина снизу вверх. Она тяжело дышала и явно слишком устала для того, чтобы говорить, но взгляд ее обещал спасителю десяток другой адский проклятий. Когда будет свободная минутка.