Возвращение (Окончательный вариант)

- Если бы мне кто-нибудь в прошлой жизни такое сказал даже в году восьмидесятом, я бы тоже не поверил, - сказал я. - Это было несчастье похуже капитализма. Мало того, что всех развели по республикам, так еще сразу же начали искать в соседях врагов, как будто не жили бок о бок сотни лет. Это и потом аукнулось всему миру. Никто не вкладывал столько средств в фундаментальные исследования, а когда они прекратились у нас, американцы живо и у себя почти все посворачивали. Я вам многое могу рассказать о том времени, и не только в цифрах. Когда читаешь цифры и факты за ними трудно увидеть трагедию миллионов людей.

- А причины? - спросил он. - В записях об этом есть, но в двух словах.

- Я обыкновенный человек, - сказал я. - Не экономист и не ученый-обществовед. Я читал много версий и слышал много мнений. Если хотите, я их могу записать все. Там ведь не один какой-то фактор работал. И из-за границы активно помогали, и наши собственные ошибки, а главное, на мой взгляд, - это кадры. В любом обществе существует элита, которая его цементирует и направляет, и которая бьется за это общество и свои в нем права, не щадя живота. Пока с элитой все в порядке - в обществе царит стабильность. Если она загнила, рано или поздно все начинает рассыпаться, как карточный домик. Люди несовершенны, поэтому далеко от совершенства все, что они придумывают и строят. К общественным системам это тоже относится. И у капитализма, и у социализма есть свои достоинства и недостатки, а коммунизм - это только мечта, его никто так и не построил. В Российской Империи элитой было дворянство, а в Советском Союзе - это партийные и - в меньшей мере - государственные чиновники. Если вам неприятно слово "чиновники", можете поменять его на "деятели". Такое государство может долго существовать только при жестком контроле за всем аппаратом управления, иначе со временем начинается семейственность, взяточничество, злоупотребление служебным положением и некомпетентность. Это самым пагубным образом начинает влиять на экономику, создавая напряженность в обществе. В конечном итоге значительная часть таких чиновников становится неспособной работать, а претензии на долю общественного богатства растут непомерно. И началось это при вас. Именно вы долго защищали таких фантастических взяточников, как Медунов, и не давали санкции на их арест. А когда на вашем месте очутился Машеров и начал чистить этот гадючник, ему просто устроили аварию. Травма позвоночника и паралич ног это серьезно. Это Рузвельт в Штатах мог править из коляски, у нас Машерова живо убрали. Да он и сам уже к тому времени был сломлен. На таком посту, как ваш, излишняя снисходительность не менее вредит, чем излишняя жестокость. Разложение аппарата управления и взяточничество было и на Западе, но у них все это сильно сдерживалось конкуренцией.

- Значит, прополка? - спросил Брежнев.

- Жесткий контроль и достаточно серьезная система наказаний, - ответил я. - Вовсе необязательно расстреливать, как это делали в Китае. Я бы даже Горбачева не расстрелял. Гораздо проще его просто скомпрометировать и выгнать к чертовой матери. Работал он когда-то помощником комбайнера, пусть и дальше хлеб убирает.

- Мне непонятно, почему ты все это мне рассказал? - спросил Брежнев. - Неужели совсем не боишься?

- Я живой человек и прекрасно понимаю ваши возможности. Я уже прожил одну жизнь, хотя вовсе не прочь прожить ее еще раз. Но я видел, куда катится мир, и пришел сюда в значительной степени из-за этого. Да, я мог бы ограничиться Машеровым, чтобы он избежал покушения и попытался закончить начатое. Но за первым покушением последовало бы второе. Все слишком далеко зашло, поэтому действовать нужно сейчас. Кроме того, цель ведь не только в том, чтобы любой ценой сохранить СССР, надо чтобы мы стали сильнее всех, иначе мир покатится по той же дорожке. Я очень надеюсь на ваш здравый смысл. То, что я вам говорил, от меня больше никто не услышит.

- А если услышат? - спросил он. - Почему я должен тебе верить?

- А что мешает подумать? - разозлился я. - Я что, самоубийца, разносить о вас сплетни? Если вы воспользуетесь моими сведениями, ничего этого не будет вообще. И кого тогда будут интересовать чьи-то бредни? А если не воспользуетесь, то все повторится вне зависимости от того, останусь я жив или нет. А в моей голове хранится столько всего...

- Эти сведения можно взять и так.

- Попробуйте, - внутренне похолодев, сказал я. - Кого начнете пытать, меня или Люсю? Если меня, я просто остановлю сердце и уйду. Я достаточно долго занимался йогой и смогу это сделать. Это не совсем то, к чему я стремился, но если вы не оставите мне выбора...