Возвращение‌ ‌«Пионера»

Я до последнего думал, что нас разыгрывают — ну или подтрунивают слегка.

Понятно, что если отобрали, привезли, напридумывали испытаний, выполняют почти что любые желания, если не наглеть, кормят со страшной силой, значит, чего-то от нас хотят и к чему-то готовят. Но не к космосу же. Олимпиада, может, какая, международная программа «Дети — послы мира», в конце концов, секретные испытания человеческого организма. Всякие технологии же постоянно развиваются, особенно военные. Американцы вон нейтронную бомбу изобрели, которая только людей испаряет, а дома и мебель остаются — заходи, надевай тапочки растворившихся хозяев и доедай, что они не доели, прямо в их тапочках. Как в страшном мультике «Будет ласковый дождь». Наши же не могут просто так сидеть и ждать, пока нас растворят. Что-то придумывают в ответ, защиту какую-то. Ее надо испытывать. А у детей организм по-другому работает, не как у взрослых. Значит, детей надо защищать отдельно. Вот на нас и собираются этому учиться. Большое дело, если подумать.

Так я думал, пока нас не привели в модельный зал.

Вспыхнул свет, огромная ракета полыхнула бликами, и Обухов сказал:

— Это Р-7, на которой в космос поднялся Гагарин и до сих пор отрываются от земли все остальные наши космонавты. Модель в одну двадцатую натуральной величины, но точная и, можно сказать, действующая. Можете посмотреть повнимательнее.

Мы посмотрели и даже потрогали, а Антон попробовал на пальцах прикинуть, какова натуральная величина, если эта громадина — одна двадцатая. Получилась какая-то неправдоподобная ерунда.

— Она еще летает, — добил я его вполголоса.

Обухов, бережно погладив стальную бочину, сказал:

— Эта вот в космос не поднимет, конечно, даже Антона, но до Америки донесет.

— И что мне там делать? — сварливо спросил Антон, нервно относившийся к замечаниям по поводу роста и веса.

Обухов усмехнулся и стал показывать дальше:

— Это Н-1, которая должна была на Луну лететь, тоже одна двадцатая. Не полетела, увы. Но может, если прикажут. А это 15Ж53, ракета средней дальности, боевая часть комплекса РСД-10 «Пионер», одна пятая натуральной величины.

— Чего такой маленький? — спросил Антон презрительно.

— Да удаленький. Это наши щит и меч, совершенно секретные. Кино про штурм Рейхстага смотрели? Вот с одной этой штукой никакой штурм не был бы нужен. Ни Рейхстага, ни Берлина.

— На ней же не летают, — сказала вдруг Инна.

— На ней, конечно, нет, — согласился Обухов. — Но Р-7 тоже разрабатывалась и строилась, чтобы атомные боеголовки до врага доносить. А в итоге мирный космос завоевывает. Так, Инна, история и развивается. Без меча орала не выкуешь.

— Да я и без орала громкий, — пробормотал я.

— Мы помним, — сказал Обухов, открывая следующую дверь. — А теперь к вопросу о том, насколько права Инна. Здесь как раз развитие проекта «Пионер» в мирном ключе. И революционном. Ребят, совершенно секретно, помним, да?

— Подписку давали же, — уязвленно напомнила Инна.

— И честное пионерское, — добавил Антон.

— Да, — очень серьезно согласился Обухов, щелкая выключателем за дверью. — Извините. Прошу.

Мы вошли, помаргивая от света, разгоравшегося неровно и со звоном разной тональности, и замерли. Зеленоватая ракета, возле которой ждал Обухов, напоминала не стрелу или шариковую ручку, а толстый самолетик с гладким утолщением у носа.

Обухов сказал:

— Это как раз революционное развитие разработки, ракетоплан «Пионер-11 РПБПД».

— РСД — ракета средней дальности, — проговорила Инна. — РП, очевидно, ракетоплан. А БП?

Я хмыкнул, смутился и быстренько, чтобы никто не понял, чего я там хмыкал, сказал:

— Беспредельной.

Обухов, конечно, понял, посмотрел на меня, чуть крутнув головой, но продолжил серьезно:

— Ракетопланы все, кстати, на «Б» — «Буран», «Байкал», потом изучим разработки. А этот долго называли «Бурлак».

Теперь зачем-то хмыкнул Олег. Обухов кивнул ему, будто понял, и продолжил:

— При этом идея разделяемых ступеней сохраняется. Этот носитель, тоже модель, один к пяти, видите, немногим крупнее спецпредшественника. Потому что задача носителя скромная, хоть и нетривиальная — вывести корабль за атмосферу и на последнем этапе придать максимальное ускорение, положив на нужный курс. Поэтому, видите, добавлен третий разгонный блок с некоторыми, э-э, изюминками. А после выполнения задачи — встретить, принять и доставить на Землю вот этого красавца. «Пионер-12». Модель один к двум.

Он показал рукой в дальний угол. Мы повернулись, поморгали, переглянулись и уставились на Обухова.

— Это… корабль? — спросил Олег, хотя явно хотел спросить другое.

«Вы издеваетесь?» — хотел он, скорее всего. Я уж точно хотел. Но не решился.

А Инна решилась, хоть и в смягченной форме:

— Вы… шутите, да?

Она медленно подошла к здоровенному, в полтора человеческих роста, и будто малость вздутому стеклянному яйцу в строгой черно-серебристой оплетке, похожей на подстаканник. Яйцо было заполнено красновато-бурой слоистой жижей, в которой посверкивали то ли искры, то ли снежинки.

— Не до шуток уже, Инна, — грустно сказал Обухов, не трогаясь с места.