Возвращение «Пионера»

Слишком долго возились, подумал Иван с омерзением, доставая пистолет: сперва пытались разобраться в замке, потом подбирали код и экспериментировали с отрубанием света, надеясь, что это разблокирует дверь. Если за нею и впрямь что-нибудь недозволенное, то оно, наверное, уже путешествует по канализации в растворенном или растолченном виде.

Ладно, погодим плакать.

Дверь странно екнула и отошла, едва не поломав полотно пилы. Прав, значит, был сержант, начавший с замка, а не с петель, мельком подумал Иван, отталкивая сержанта за спину.

Он громко распахнул дверь и ворвался в квартиру стволом вперед с воплем:

– Мордой в пол, стреляю!

Внесенный им вихрь всколыхнул густо висевший в квартире запах гари. Сожгли что-то, злобно понял Иван, жестом отправляя остальных к двери и на кухню, сам сунулся в комнату и замер.

Что-то с глазами, решил он сперва и даже моргнул с усилием, чтобы сообразить, что на диване неподвижно сидят и косятся на него дети, мелкие совсем, пацан и девчонка лет тринадцати, сложив руки на коленях и уставившись в далекое окно.

Иван повел по затянутой дымом комнате взглядом, зацепив надувной матрас со сбитыми простынями на полу и разбросанные вокруг вещи, детские, светлую футболку и небольшое платье, и почувствовал, что глаза со всею головою вместе валятся в кипящую ненависть. Он, забыв, как дышать, рванулся обратно, тут же наткнулся на Обухова, которого уже втолкнули в квартиру, с лету пнул его в живот, ухватил сгибом локтя за шею и поволок в комнату, невнятно рыча и одновременно боясь того, что сейчас сделает, и радуясь этому:

– Притон, сука, с детишками тут устроил, с матрасом, их тоже на видео снимал, тиктокер, бляха, я тебя сейчас сам на табуретку посажу, на все четыре…

Его схватили за плечи и за руки, выдергивая гаденыша из захвата, Иван отмахнулся сквозь клокочущую черноту, хрипя и пытаясь удержать, раздавить, убить, а Андрей кричал: «Иван, спокойней, все уже», а кто-то еще бормотал: «Сюда, сюда положь, вроде дышит», а девочка очень четко сказала с удивлением: «Вы что за фашисты вообще?»

Иван вдохнул и выдохнул, оттолкнул все еще мельтешащего рядом Андрея и сдавленно сказал:

– Все, хорош.

Сержант поднес табуреточку, но Иван, не обратив на нее внимания, привалился к стене, запоздало подумав, что, возможно, от него ждали исполнения данного только что обещания. Обухов полулежал у дальней стеночки с закрытыми глазами, но вроде дышал. Андрей и оба сержанта перешагивали через него, пронося что-то из прихожей в комнату и обратно.

Дети сидели уже не на диване, а на полу рядом с Обуховым. У пацана покраснела левая скула, девчонка чуть разлохматилась, но в остальном выглядела невредимой, и на том спасибо. Она зачем-то придерживала голову Обухова. Оба смотрели на Ивана. Волками.

Идиоты мелкие, я же для вас, с трудом подумал Иван, но додумать не смог.

– Глянь, – сказал Андрей, поднося Ивану под нос промокшие обугленные остатки плоской картонной коробки, вроде как из-под пиццы. Из холмика залитой водой золы торчал, все еще испуская зловонный дымок, багровый коленкоровый корешок. Несколько корешков.

Коробка выступила кремационной урной для пачки паспортов, которые успели спалить – но не до конца.

– Кто тут еще бывает? – спросил Андрей, повернувшись к мелким. – Чьи это паспорта?

Пацан с девчонкой переглянулись и уставились уже на Андрея. Тот ласково сказал:

– Детишки, времени немного. Не хотите как подельники загреметь – рассказывайте скорее, пока по-настоящему злые дяди не приехали, чем вы тут занимались, сколько вас и где этот вот вас нашел.

Он кивнул на Обухова.

Девочка покачала головой, а пацан вдруг улыбнулся.

– Улыбаться мне тут будешь, сопля? – вкрадчиво спросил Андрей и тут же гаркнул, кинувшись к пацану и остановив колено в десятке сантиметров от его лица – так, что лепестки золы спрыгнули с картонки и кружевным танцем устремились к полу: – Сказал быстро, кто такие и чьи документы!

Девчонка дернулась вперед, будто чтобы защитить пацана, а пацан вроде как заслонил ее плечом. И сказал очень четко и размеренно:

– Я гражданин Советского Союза Линар Фаридович Сафаров, семьдесят первого года рождения, несовершеннолетний, участник мирного научного эксперимента «Пионер», без звания, к вооруженным силам отношения не имею. Показания готов давать только в присутствии советского консула.

– Ага, – сказал Андрей, отступил, оглянулся на Ивана и повторил: – Ага. Сержант, давай сюда понятых и экспертов. Похоже, психотропную лавку накрыли.

Я умер, да?

Антон вышел из автобуса, стянул влажную уже маску на подбородок, сунул телефон в карман и тут же вытащил его снова, почувствовав вибрацию сообщения. Светка просила купить яйца, обезжиренный творог и сахар. Ватрушка, значит. Белковая диета кончилась, значит. Уже хорошо, подумал Антон, удержался от иронического комментария и пошел в «Пятерочку».