Возвращение пираньи

Дрожа, постукивая зубами, дотянулся до коротких весел с овальными широкими лопастями. Тьфу, якорь... Не тратя времени, дернул свободный конец троса, развязал узел, выкинул трос за борт и неуклюже погреб к берегу. Вокруг, казалось, стоит ледяная сибирская зима. Любое дуновение ветерка обдавало промозглым холодом, зубы клацали, свидетелей не было, и Мазур позволил себе чуть-чуть поохать:

– А-вва-вва-вввааа....

Сразу стало чуточку легче.

Когда лодка с хрустом придавила днищем мелкие камешки на берегу, к нему бросились Ольга с Кацубой – подполковник держал наготове бутыль с индейским эликсиром, Ольга торопливо протянула огромное одеяло, красное в черную клетку – Мазур видел его в палатке, нет сомнений, оно как раз и было предназначено для...

Без малейшей брезгливости Мазур накрылся одеялом, стянул мокрые насквозь плавки и принялся растираться, жахнув предварительно полный стаканчик зеленоватой жидкости. Во всем теле еще ощущалось некоторое онемение, но это довольно быстро прошло – все-таки не арктические воды, выскочил вовремя...

– Эй, эй! – прикрикнул он, заметив, что Ольга, повертев в руках тяжелый никелированный футляр, пытается справиться с замком. – По-моему, сеньорита, вы превышаете свои полномочия...

– Уверен? – спросил Кацуба с каким-то чрезвычайно кислым видом.

– Что там за самолет? – спросила Ольга, послушно отставив чемоданчик.

Тут только до Мазура дошло.

– С а м о л е т? – повторил он медленно. – А откуда ты вообще знаешь...

Кацуба тоскливо вздохнул, присел на камень и спросил Ольгу:

– Мы как, будем устраивать дешевое кино с дикими выкриками и потрясанием оружием?

– Зачем? – спросила она, избегая взгляда Мазура. – Мы достаточно цивилизованные люди...

До Мазура продолжало д о х о д и т ь – помаленьку, сквозь некую пелену. Все он понимал, но боялся самому себе признаться, что так оно и есть.

– Ладно, – сказал Кацуба, тоже не глядя на него. – Валяйте, сеньорита, вытаскивайте, что там у вас... Ведь есть?

Она кивнула, полуотвернувшись, с хрустом рванула тонкую подкладку пятнистой куртки, вскинула глаза, со странной смесью бесшабашного вызова и смущения протянула руку с большой овальной бляхой. Настороженно глянула на Кацубу:

– Вы, я думаю, достаточно опытный человек, чтобы держать себя в рамках...

Выпростав руку из-под необъятного одеяла, Мазур взял у нее тяжелую бляху. Эмалевый многоцветный герб Санта-Кроче. Крылатая шпага во всю длину бляхи. Надпись двумя полукругами: «депто де насьональ гуардиа», номер, еще какие-то значки, наконец, между полудугами надписей две черные эмалевые буквы. Е и М. «Эскадрон смерти», который приличия ради прячется за аббревиатуру «ескадрон моторизадо»...

– Я знаю, что о нас пишут и болтают за границей, – сказала Ольга, глядя на него с той же смесью лихого вызова и смущения. – Ну а мы – вот такие...

– Ого, – сказал Кацуба, глянув на те самые непонятные Мазуру значки. – Везет вам, сеньорита, я майора получил, будучи старше вас годочков на десять...

– Ничего тут нет от везения, – отрезала она. Вдруг шагнула к Мазуру, ухватила его за торчащие складки одеяла и выпалила с нешуточной яростью: – Но если ты посмеешь подумать, что я в интересах дела была способна... Только посмей!

– Да не смею я, не смею, – сказал Мазур устало. – Честное слово, и в мыслях нет...

Он не был потрясен. И удивлен не был. Ничего не было, кроме тоскливой отрешенности. Ручаться можно, профессиональное подсознание давно произвело все необходимые умозаключения и все расставило по полочкам, но нечто д р у г о е мешало облечь эти жестокие истины в слова. Чего-то в этом роде он и ожидал. Очень уж все было хорошо...

Где-то на периферии сознания тем временем неутомимо щелкала холодная логическая машинка, приводя в систему все то, что прежде казалось несообразностями, случайностями, совпадениями и пустяками. Вот почему она так хорошо умела стрелять и прекрасно владела рукопашным боем. Вот почему на их пути то и дело как нельзя более кстати возникали спецназовцы капитана Эчеверриа – ее, конечно же, берегли и подстраховывали со всем рвением. Вот почему им так легко удалось вырваться из лап продажного лейтенанта в Санта-Кроче. Вот почему лейтенант форменным образом описался в кабинете шефа – перед ним стояла не просто столичная штучка с кучей серьезных рекомендательных писем, а майор «эскадрона смерти»: действительно, описаешься... Вот почему она обошлась с теми подонками на катере так безжалостно: школа «эскадрона», та еще выучка... Все укладывалось в стройную систему.

Ольга так и стояла перед ним, пытаясь улыбаться независимо и спокойно, – но получалось плохо, губы чуть подрагивали. И все же, несмотря ни на что, Мазур ее любил.

– Успокойся, – сказал он потерянно. – Верю я тебе, вполне, ты слишком гордая, чтобы с кем-то спать в интересах дела... Но ты актриса, а?

– А ты? – сказала она чуточку спокойнее. – Я по крайней мере звалась своим настоящим именем, милый Влад, он же Кирилл...

Он и не подумал удивляться: конечно же, их люди в Барралоче моментально взяли в оборот беднягу Смита... Интересно, жив он еще?