Возвращение повесы

Так продолжалось несколько дней, временами ей становилось лучше, но каждый раз, когда она ела или пила, тошнота снова подступала и снова хотелось умереть. А однажды она услышала пронзительный визг и решила, что это кричит кто-то из пассажиров, кричит, не выдержав мучений.

– Не волнуйтесь, мэм, – сказала Грейс. – Это забили свинью. На обед будет жареная свинина.

При мысли о свинине ее вырвало, и она пожелала, чтобы гадкая посудина под названием «Эверетта» разбилась о скалы.

В такие минуты смерть казалась ей избавлением от мучений. И ведь действительно, если она умрет, то никто никогда не раскроет ее гнусный обман, а Саймон сможет жениться на другой женщине, на настоящей леди.

Саймон приходил каждое утро и каждый вечер. Он расспрашивал Грейс о здоровье жены, а Дженси в это время пряталась под одеялом, чтобы муж не увидел ее. Он не делал попыток на нее взглянуть, и Дженси была ему за это благодарна. Но как-то раз ей вдруг пришло в голову, что Саймон просто разлюбил ее, потому и не хочет на нее смотреть. «Да-да, разлюбил, – думала Дженси. – Он, наверное, милуется сейчас с молоденькой мисс Рэнсом-Браун, у которой родственники – бароны и графы. И он хочет, чтобы я умерла и не мешала ему».

Такие мысли приводили ее в отчаяние, и она подолгу плакала, мечтая о смерти и об избавлении от мучений.

Но как-то утром Дженси проснулась и сразу же почувствовала: что-то изменилось. Чуть приподнявшись, она поняла, что ее уже не мутит. Да и качки почти не было, корабль только слегка покачивало.

Когда же пришел Саймон, Дженси опять накрылась с головой одеялом и притворилась спящей. Она слышала, как Грейс, стоя в дверях, прошептала, что все по-прежнему. Но Дженси-то знала: сегодня она наконец-то сможет поесть и ничего с ней не случится. Завтра у нее, возможно, хватит сил встать и пройтись по каюте, а через несколько дней она станет совсем здоровой.

И тут вдруг послышался шепот Грейс:

– По-моему, она повредилась умом, сэр. Ночью плакала и говорила, что она не леди, а какая-то баскет. Мне кажется, что баскет – это что-то вроде корзины.

Джейн думала над этой загадкой, когда Саймон тронул ее за плечо. Она откинула с головы одеяло.

– Не надо. От меня, наверное, ужасно пахнет.

– Дорогая, но я…

– Не наклоняйся!

Саймон ласково ей улыбнулся, и по щекам ее покатились слезы. Он осторожно утер их ладонью и проговорил:

– Прошло уже десять дней, моя милая, и я уверен, что скоро тебе станет лучше. Кроме того, я уверен, что голова у тебя в полном порядке. А ты действительно сказала, что ты – баскет, то есть корзина? Какая же именно? Соломенная? Ивовая? Или из лучшего леггорнского камыша?

Дженси невольно улыбнулась:

– Не знаю…

И вдруг в ужасе замерла. Не баскет, а Хаскетт!

Глава 23

Выходит, она бредила и говорила, что она Хаскетт. Что же еще она наговорила в бреду?

– В чем дело, милая? Что с тобой?

– Нет-нет, ничего… – Она покачала головой. – Просто мне ужасно неловко, что я болею.

– Вспомни Нельсона, дорогая. Тебе нечего стыдиться.

Его светло-карие глаза были полны любви, но Дженси похолодела от страха. Что еще она наговорила Грейс Питт?

– Я чувствую такую слабость…

– Разумеется. Ведь ты десять дней почти ничего не ела. Хочешь бульона? Как думаешь, ты сможешь его поесть?

Она кивнула:

– Хорошо, попробую.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

Дженси села в постели и принялась за еду. Сначала она поела бульона с сухариками, потом съела тарелку каши, а затем выпила чая с тостом. Через несколько часов она уже смогла пройтись по каюте, хотя по-прежнему чувствовала слабость.

Ей хотелось побыстрее выздороветь, чтобы избавиться от Грейс. Но может быть, следовало сначала выяснить, что она говорила в бреду?

Дженси посмотрела в иллюминатор, но тут же отвернулась и, схватившись за спинку кровати, закрыла глаза – как только она увидела море, ее снова начало мутить.

Через минуту-другую ей стало лучше, и она открыла глаза. Сделав несколько шагов, подошла к зеркалу – и чуть не завизжала, увидев свое отражение. Из зеркала на нее смотрела мерзкая всклокоченная ведьма. Настоящая Хаскетт!

Дженси со стоном присела на тумбочку.

– Какой ужас, какой ужас! – бормотала она.

В этот момент дверь открылась и в каюту вошла Грейс. Увидев, что ее подопечная встала, она что-то проворчала себе под нос и заставила ее снова лечь в постель.

– Вам еще рано вставать, мэм. Надо набраться сил.

Дженси подчинилась, ей не хотелось спорить с этой женщиной.

Вечером пришел Саймон, и Грейс шепотом ему сказала:

– Она хорошо кушала, сэр. Скоро сможет есть свинину.

При слове «свинина» Дженси невольно поморщилась: ей показалось, что ее снова мутит.

– Вот и хорошо. – Саймон прошелся по каюте и приблизился к кровати.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала Дженси. – Я ужасно выгляжу. – Она накрылась простыней.

– Джейн, милая… Грейс, пожалуйста, оставьте нас ненадолго.

Женщина молча кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

– Любимая, ты же видела меня и в худшем состоянии…

– Ничего подобного. Мы каждый день тебя мыли.

Он наклонился к ней и прошептал:

– Хочешь, я тебя помою?