Возвращение приграничного воина (ЛП)

— Так и есть. Но мужчина и женщина могут подарить друг другу счастье. — Прекраснее всего были те любовные связи, в которых находилось место не только страсти. В его голове всплыли давние воспоминания: приглушенный смех за дверями родительской спальни, обмен улыбками через стол. — Вдвоем можно смеяться и петь, и быть счастливыми, даже если жизнь тяжела.

Она изучала воинскую куртку в своих руках, как будто высматривала там ответ, потом подняла глаза.

— Если это правда, тогда я желаю вам обрести такое счастье.

— Но я хочу, чтобы и выбыли счастливы.

Ее глаза вспыхнули. Рот приоткрылся в немом удивлении.

— Неужели вам никто никогда не желал счастья? — спросил он.

Она покачала головой.

Он вздохнул. Роб и Бесси давали ей пищу и кров. Но счастье? Они и себе самим едва ли могли его гарантировать.

— Есть много способов сделать друг друга счастливыми. Я могу показать вам, только позвольте, — вырвалось у него прежде, чем он успел понять, кого хочет осчастливить — себя или ее.

— Как тогда у реки?

Он кивнул и задержал дыхание, не смея надеяться.

— То есть, для вас счастье заключается в женском теле? — с некоторым разочарованием спросила она.

— Нет! Я хотел сказать… — Что же? Он столько раз заводил бессмысленные интрижки и провел столько счастливых часов в дамских объятьях. — Вы не такая, как остальные женщины.

Она тряхнула головой.

— Зато вы, Джонни Брансон, абсолютно такой же, как все остальные мужчины.

И Кейт ушла прочь, прежде чем он успел признаться — в основном самому себе — что желает обладать не только ее телом.

* * *

Она придвинула стол поближе к окну и, отмерив пальцами ткань, вырезала две полоски одинакового размера. Потом взяла пластину стали от сломанного меча и обшила ее тканью, добавив внутрь клочки шерсти.

Кропотливо прокладывая стежок за стежком, она простегивала ткань, помещая между слоями кусочки будущей брони. Не больше одного за раз. Совсем небольшие. Обломок кости. Осколок сломанного оружия. Ничего красивого. Ничего целого. Крупицы, которые она приносила домой, прятала и копила — как птица, которая уносит в свое гнездо все, что может понадобиться для того, чтобы выжить.

Так выжила и она сама. День за днем собирая себя по частям, она окружила себя броней. Научилась скрывать страх.

Мужчина и женщина могут подарить друг другу счастье.

Возможно ли это в ее случае? Есть ли у нее шанс стать обычной женщиной?

Что будет с вами, когда он умрет?

Когда он умрет, все должно измениться. Но она, как ни старалась, не могла вообразить для себя никакой другой жизни, чем та, которой она жила сейчас. Не могла представить, что соитие сможет доставить ей радость.

До того, как она поцеловала Джона, она и не подозревала, что способна ощутить желание. Возможно, сейчас самое время выяснить, можно ли хотеть мужчину, не испытывая при этом страха?

Она прогнала эти мысли, но они то и дело всплывали в ее подсознании, пока она, подбирая терпеливыми пальцами кусочки ткани, молча трудилась над его курткой.

Она приучила людей держаться на расстоянии. И пусть Джон говорил, что она не такая, как все, все равно он продолжал воспринимать ее как женщину, которую можно ласкать, можно целовать…

И даже больше.

Она сказала, что он не похож на остальных, но это была неправда. Точнее, она не была уверена в том, что до конца понимает его, этого мужчину, упрямого, как все Брансоны, но такого нежного наедине с ней. Его глаза, его руки и губы были так настойчивы и нежны, так много ей обещали.

Когда он целовал ее у реки, то всего на мгновение, пока не вернулся страх, во всем мире остались только Джон и Кейт. И еще радость. Неужели такое бывает в жизни каждой обычной женщины?

Если она разрешит себе… Если она разрешит емуеще раз поцеловать ее, то сможет понять, способна ли она исцелиться. Возможно ли исцеление в принципе.

А если нет, тогда она останется Храброй Кейт, а он может возвращаться к королю и придворным дамам, чтобы своим присутствием не напоминать о ее провале.

Она надеялась, что эта мысль утешит ее, но этого не случилось.

* * *

Поздним вечером Джон заступил на пост. Там, на парапете крепостной стены, его и застала Кейт. Сквозь туман тускло светила луна, ночь стояла холодная и сырая, словно зима раньше времени решила заявить о своих правах.

Она плотнее запахнулась в плед.

— Хорошая ночь для дежурства.

Он поднялся с места дозорного и прислонился к теплому дымоходу, чтобы согреться.

— Замок Стерлинг не может похвастаться такой роскошью.

В свете фонаря блеснула его улыбка. Вот что ей нравилось в нем больше всего — умение улыбаться вопреки мрачному миру.

— Как ваша рана?

— Заживает. — В доказательство он помахал рукой.

Не зная, что сказать дальше, она посмотрела за парапет. Туман, обнимая холмы, обещал спрятать любого, кто осмелится выехать в рейд этой ночью, и в то же время казался щитом, надежно скрывающим их самих.

Можно дарить друг другу счастье. Возможно ли это в ее случае?