Возвращение с края ночи

— Значит, так, парень. Я пойду, упаду дрыхнуть, а ты сиди тут.

Охраняй! Самое что ни на есть собачье дело. Охраняй!

Джой отвечать не стал, а лишь улегся рядом с порогом. Воронков выключил весь свет в дежурке, оставив только лампочку под козырьком у входа, добрел до топчана и в чем был повалился на него.

Последним, что он ощутил, было неудобство от того, что ручка «Мангуста» воткнулась в ребра, а последней мыслью — что это вполне приемлемая цена спокойствия, которое давало оружие под боком.

Как бы Джой ни прибеднялся, напирая на то, что он всего лишь собака, мозги у него работали неплохо. Сашка сначала спросонья не понял, что происходит, и только после того, как пару раз брыкнул ногой воздух, пришел в себя и догадался: Джой его будит, стараясь — не делать шума. Для этого пес просто взял его зубами за пояс и интенсивно дергал, словно стараясь этот пояс разорвать.

— Что такое? Что случилось? — прошептал Сашка, сообразив, что если его поднимают не громким лаем, а вот таким тихим способом, значит, на то есть серьезная причина.

Джой еле слышно проскулил: «Там, снаружи кто-то есть. Они Я похожи на людей, но не люди, и я их боюсь! Может, сбежим, пока не поздно?»

Воронков ничего не ответил, а тихо соскользнул с топчана и, пригнувшись, подобрался к окну…

«Сколько раз помыть собирался, лентяй фигов!» — выругал он себя, когда понял, что сквозь запыленное стекло практически ничего не может разглядеть.

Электрические часы на столе показывали полшестого утра, и скоро должно было начать рассветать. Впрочем, на «Южной», видимо из-за рельефа местности, почти каждое утро от прудов поднимался плотный туман, который расходился очень неохотно. Но пока что ночь доживала последние минуты, и тумана не было, а была темнота. Лишь лампочка у двери бросала желтоватые отсветы на землю, а еще — на само окно, создавая дополнительные помехи обзору.

Сашка попробовал утешить себя тем, что снаружи через пыльное стекло его тоже хрен кто разглядит, но и сам понимал, что утешение это весьма сомнительно.

«Ладно… Как говорил один почти что земляк — мы пойдем другим путем!» — решил он и, двигаясь как можно тише, перебрался в мастерскую.

Здесь окно было еще грязнее, но на него не падали лучи света, а вот пространство перед стеной было подсвечено довольно неплохо. Воронков оперся на сварочный трансформатор и залез с ногами на верстак, чтобы лучше было видно.

Вдоль стены неуверенными движениями передвигались две фигуры. Насколько их можно было разглядеть через слой пыли на стекле, фигуры походили на человеческие, но их движения…

Они только на первый взгляд казались неуверенными, исключительно из-за своей непривычности. Чем-то поведение этих человекоподобных существ напоминало перемещение ленивца по кроне дерева: медлительное и вроде бы неуклюжее, но вполне рациональное и целеустремленное. Целью этих двух явно была дежурка.

Воронков дотронулся до Джоя, глянул ему в глаза и постарался всю свою неведомую великую силу, или как там его — энергетический посыл? — вложить в молчаливый вопрос:

«Только эти двое? Или еще есть?»

«Не ори ты так, хозяин! Двое тут, один у входа, он не двигается, а просто так стоит», — тоже взглядом ответил Джой.

Воронков кивнул и прикинул расстояние: попасть он уже сможет… Прямо сейчас начинать пальбу он не собирался, но сознание, что ситуация вроде бы контролем, успокаивало. Так же, как и рукоятка пистолета в ладони — Сашка уже не удивлялся тому, что «Мангуст» по собственной инициативе занял привычное место в правой руке.

Медлительные фигуры приближались и наконец остановились около свежезаделанной дыры в стене, почти уйдя из поля зрения. Один из «людей» нагнулся, странно скособочившись, и не торопясь поднял обрезок металла, оставшийся после Сашкиных трудов. Внимательно осмотрел его, понюхал, а потом…

Воронков чуть не подпрыгнул: понюхав металл, «человек» без усилия, словно кусок плохого картона, разорвал кусок металлического листа пополам и сонно передал одну из частей товарищу. Тот тоже понюхал, надкусил, покачал головой, словно ему предложили недожаренный коржик, и небрежно отшвырнул железку как раз в сторону Сашкиного окна. Силы этого небрежного броска хватило, чтобы вращающийся наподобие бумеранга кусок металлического листа снес поперечный переплет оконной рамы и после этого, просвистев через мастерскую, со смачным хрустом воткнулся в штукатурку стены — да так и остался в ней торчать.

Звон осыпающихся стекол раздался немного погодя — железяка летела настолько быстро, что достигла стенки раньше, чем стекла — пола. О как! Ни фига себе.

Сквозь погибшее окно сразу потянуло вонюченьким сквозняком — за время, пока Сашка спал, насосы накачали в пруды новые порции ночных стоков. Однако одновременно с этим значительно улучшился обзор, и дальнейшие действия «людей» можно было рассматривать в подробностях. Радости по этому поводу Воронков не ощутил, а лишь отметил, что и его самого теперь увидеть будет проще.