Возвращение Шерлока Холмса

Я пришел в ужас, когда, проснувшись на следующее утро, увидел Холмса у камина с небольшим шприцем в руках. Шприц ассоциировался у меня с его единственной слабостью, и я решил, что мои худшие опасения оправдались. Увидев ужас на моем лице. Холмс рассмеялся и положил шприц на стол.

– Нет, нет, дорогой друг, не надо беспокоиться. Шприц на этот раз не орудие зла, это скорее ключ к разгадке тайны. Я возлагаю на него большую надежду. Все пока что благоприятствует нам. Я только что совершил небольшую вылазку. А теперь позавтракайте поплотнее, Уотсон, ибо сегодня мы возьмем след доктора Армстронга. И я не позволю ни себе, ни вам ни минуты отдыха, пока мы не загоним его в нору.

– Тогда давайте захватим завтрак с собой. Я не успею поесть: ведь доктор сию минуту уедет. Карета уже у дверей.

– Сегодня это неважно. Пусть едет. Он будет семи пядей во лбу, если ему удастся ускользнуть от нас. Когда позавтракаете, мы спустимся вниз, и я познакомлю вас с одним замечательным сыщиком.

Мы сошли вниз, и Холмс повел меня в конюшню. Открыв стойло, он вывел приземистую и вислоухую пегую собаку-ищейку.

– Позвольте представить вам Помпея, – сказал он, – гордость местных охотников. Судя по его сложению, он не шибкий бегун, но зато он отлично держит след. Ну, Помпей, хотя ты и не очень быстр, но, думаю, двум лондонцам среднего возраста будет нелегко угнаться за тобой, поэтому я позволю себе прикрепить к твоему ошейнику этот кожаный поводок. А теперь вперед, покажи, на что ты способен.

Он подвел Помпея к дому доктора. Собака понюхала землю и, натянув повод, с визгом рванулась по улице. Спустя полчаса мы были за городом.

– Что это значит. Холмс? – спросил я.

– Старый, избитый прием, но порой дает отличные результаты. Сегодня утром я заглянул во двор к доктору и облил из шприца заднее колесо кареты анисовым маслом. Помпей будет гнать за ним хоть до самого Джон-о'Гротса8. Чтобы сбить его со следа, нашему другу пришлось бы в карете переправляться через Кэм. Ах, какой хитрец! Вот почему ему удалось улизнуть тогда ночью!

Собака вдруг круто свернула с дороги на поросший травой проселок. Через полмили он вывел нас на другое шоссе. След круто повернул вправо. Дорога обогнула город с востока и повела в направлении, противоположном тому, в каком мы начали преследование.

– Значит, этот крюк он сделал исключительно ради нас, – сказал Холмс.

– Не удивительно, что мои вчерашние поиски ни к чему не привели. Доктор играет по всем правилам. Интересно, что его заставляет прибегать к таким хитростям? Вон там, справа, должно быть, Трампингтон. Смотрите. Уотсон. А, карета! Скорее, скорее, иначе все пропало!

Он бросился в ближайшую калитку, увлекая за собой упирающегося Помпея. Едва мы укрылись за живой изгородью, как карета промчалась мимо. На мгновенье я увидел доктора Армстронга. Он сидел сгорбившись, обхватив руками голову, – живое воплощение горя. Взглянув на помрачневшее лицо моего спутника, я понял, что и он заметил состояние доктора.

– Боюсь, как бы наши поиски не имели печального конца, – сказал он. – Но мы сейчас все узнаем. Помпей, вперед! Вон к тому дому!

Сомнений не было: мы достигли цели. Помпей, взвизгивая, бегал у ворот, где еще виднелись следы экипажа. Холмс привязал собаку к плетню, и мы по дорожке поспешили к дому. Мой друг постучал в невысокую, грубо сколоченную дверь, подождал немного и постучал снова. В доме кто-то был, оттуда доносился стон, полный безысходного отчаяния и горя. Холмс в нерешительности постоял у двери, потом оглянулся на дорогу. По ней мчалась карета, запряженная парой серых лошадей.

– Доктор возвращается! – вскричал Холмс. – Скорее в дом. Мы должны узнать, в чем дело!

Он распахнул дверь, и мы оказались в холле. Стон усилился, перейдя в непрерывный отчаянный вопль. Он доносился откуда-то сверху. Холмс стремительно бросился туда, я за ним. Он толкнул полуоткрытую дверь, и мы в ужасе остановились перед открывшейся нашим глазам картиной.

На кровати недвижно лежала молодая красивая девушка. Ее спокойное бледное лицо обрамляли пышные золотистые волосы. Потускневшие широко открытые голубые глаза смотрели в потолок. В изножье кровати, зарывшись лицом в простыни, стоял на коленях молодой человек, тело его содрогалось от рыданий. Горе совсем убило его, он даже не взглянул в нашу сторону. Холмс положил ему руку на плечо.

– Вы мистер Годфри Стонтон?

– Да, да… Это я. Но вы пришли поздно. Она умерла.

Он, видимо, принял нас за врачей. Холмс пробормотал несколько слов соболезнования и попытался объяснить ему, сколько хлопот доставил он своим друзьям, когда на лестнице послышались шаги и в дверях появилось суровое, порицающее лицо доктора Армстронга.

– Итак, джентльмены, – сказал он, – вы добились своего и выбрали для вторжения самый подходящий момент. Я не хотел бы затевать ссору в присутствии усопшей, но знайте: будь я моложе, ваше чудовищное поведение не осталось бы безнаказанным.