Возвращение (СИ)

Живой! В памяти сразу же всплыли последние мгновения моего сражения со странным атмосферным явлением, в котором я и не чаял выйти победителем. Выходит, всё-таки выжил, хоть и с переломанным ногами.

Что же это такое пищит?! Я повернул голову влево и возле закрытого белыми жалюзи окна увидел кучу аппаратов с мигающими лампочками, от которых к моей постели тянулись какие-то разноцветные провода. Причём эти аппараты показались мне отдалённо знакомыми. Плюс от моей вены левой руки тянулся катетер капельницы. Это явно больничная палата, но оборудование.... Оборудование явно не могло относиться к середине XX века!

Получается, либо я провёл в беспамятстве не один десяток лет, либо... Я поднял левую руку и посмотрел на ладонь. Не такая уж и старческая, пятен пигментации нет, кожа даже помоложе выглядит, чем на пятьдесят с хвостиком. И, самое главное, никакого намёка на шрам от удара ножом, лезвие которого пробило мою ладонь насквозь во время драки в баре.

Сердце моё пустилось вскачь, я оглянулся в поисках зеркала, и в этот момент дверь палаты распахнулась, а в дверном проёме нарисовалась симпатичная медсестра. Увидев меня, она округлила глаза, на мгновение замерла, и вдруг сорвалась обратно в коридор, даже забыл прикрыть дверь. А ещё спустя минуту вернулась уже в сопровождении очкастого мужчины лет сорока пяти.

- Так-так-так, - пробормотал тот, склоняясь надо мной.

На груди вновь прибывшего обнаружился бэйджик с надписью: 'Заведующий отделением, профессор Климашевич А. В.'.

- Где я?

Я скорее просипел, чем выговорил эти слова, и прокашлялся.

- Вы в Центральном институте травматологии и ортопедии. Вы помните, как вас зовут?

- Да, я Фил... Ефим Сорокин.

Профессор обернулся к медсестре, чуть заметно кивнул, и та вписала что-то шариковой ручкой на листе бумаги, лежавшем на пластиковой подложке.

- Доктор.

- Да, Ефим Николаевич, - всем своим видом выразил участие профессор.

- Какой сейчас год?

Тот нахмурился, снова кивнул сестричке, и шариковая ручка вновь забегала по бумаге.

- Скажите, Ефим Николаевич, что вы запомнили последнее, прежде чем...

- Прежде чем что?

Теперь, прокашлявшись, я говорил более уверенно.

- Прежде чем потеряли сознание.

- Я прыгал с парашютом...

- Так, - подбодрил меня профессор.

- Потом с востока налетел какой-то странный ураган, меня в него затянуло, и... и я отключился.

- Ураган, говорите?

- Ну, или торнадо. Хотя откуда оно могло взяться средь бела дня...

- А до этого что помните? До прыжка?

- Профессор, сначала скажите, какой сейчас год?

И снова по его лицу пробежала чуть заметная гамма эмоций. В этот момент раздалась мелодия 'Турецкого марша' Моцарта, он досадливо поморщился, извлёк из кармана сенсорный 'Samsung', провёл большим пальцем по экрану и поднёс к уху:

- Лена, солнце, я не могу сейчас говорить, я тебе перезвоню.

Убрав телефон, он снова с участливым видом обратился ко мне:

- Извините, жена звонила... Так, а вы-то сами как считаете, какой сейчас год?

Как я считаю... Судя по обстановке, по внешнему виду сотрудников медучреждения, в конце концов, по мобильному телефону, это явно не тот год, в котором Сталин ещё живёт и здравствует. Поэтому озвучил единственно верный, на мой взгляд, вариант:

- Сейчас 2017-й.

- Ну вот видите!

Профессор, казалось, от нахлынувшего на него счастья пустится в пляс.

- Всё верно, 2017-й! Вы - Ефим Николаевич Сорокин, бизнесмен, после неудачного прыжка с не полностью раскрывшимся парашютом в тяжёлом состоянии попали в Центральный институт травматологии и ортопедии. В коме находились больше месяца. Сейчас же позвоню вашим родным, сообщу им радостную новость... Лиза, приглядите за больным, может, ему что-то понадобится, а я отлучусь на какое-то время.

В моём пересохшем горле стоял ком. Ну почему?! Почему всё так несправедливо устроено? Почему я не разбился? Или те 16 лет, вместивших в себя 'Бутырку', Одессу, Варю, ГУЛАГ, Америку, Голливуд.... Неужели всё это было одной большой галлюцинацией, видениями, сопровождавшими кому?!! Да нет же, не может быть таких реалистичных видений!

- Вам плохо? - участливо поинтересовалась сестричка.

Она ловко вытерла марлечкой сползавшую по моей щеке слезинка.

- Ещё как, - сказал я и повернул голову к окну.

- Что-то болит?

- Душа болит... Можете поднять жалюзи?

- Конечно.

За окном виднелось серое небо и кусок соседнего корпуса.

- Какое сегодня число и месяц? - спросил я её, когда она снова села рядом.

- 21 сентября.

Ну да, практически месяц.

- У вас зеркальца нет случайно?

- Ой, здесь нет, я через селфи-камеру, если что, за собой слежу.

- Одолжите?

Блин, ещё бы вспомнить, как этим аппаратом пользоваться... Спасибо, сестричка подсказала. Увидев свою рожу, я уверился, что, несмотря на отросшую бородёнку, она принадлежала тому самому 36-летнему Сорокину.

Я вернул смартфон медсестре и обессиленно откинулся на подушку. Вот и всё! Больше я не питал иллюзий относительно того, что снова когда-нибудь увижу