Возвращение скипетра

Коллурио почесал свой похожий на лемех носа. "Король Ланиус продолжал и продолжал говорить о том, что зверь важнее, чем я понимал. Я бы сказал ему, что он сумасшедший, если бы он не был королем — вероятно, мне не следовало говорить вам этого, не так ли, ваше величество?"

"У меня время от времени возникали те же мысли о короле Ланиусе", - ответил Грас, "но я должен признать, что ошибался чаще, чем был прав".

"Это может быть. Да, это может быть", - ответил Коллурио, наливая еще вина себе и Кринитусу. Он и его сын быстро напились бы, если бы продолжали в том же духе. Он продолжил: "Помимо того, что он был королем, еще одна вещь, которая заставляла меня держать свой дурацкий рот на замке, были эти сны. Вы знаете об этих снах, ваше величество? Король Ланиус сказал, что вы знали".

"О, да". Грас поднял свой собственный кубок в знак приветствия дрессировщику животных. "Я знаю об этих снах, и я также знаю, кто их посылает. Добро пожаловать в клуб. Нас не так уж много. Мы - те люди, которые беспокоят его." Он посмотрел на юг, в сторону гор Арголид.

Коллурио вздрогнул. "Его Величество — я имею в виду, его другое Величество — сказал мне то же самое. Я скажу вам то, что сказал ему — я мог бы обойтись без такой чести".

"Хотел бы я, чтобы мне приснился один из этих снов". Кринитус казался обиженным из-за того, что его оставили в стороне.

"Не надо". Грас и Коллурио произнесли одно и то же слово одновременно. Грас продолжил: "Если немного повезет — и я думаю, что сейчас только немного везения, а не те огромные куски, которые нам понадобились бы некоторое время назад, — говорю я, если немного повезет, у него больше не будет шансов беспокоить нас подобным образом".

"Как это, ваше величество?" Коллурио говорил как крайне озадаченный человек. "Я пытался, и я пытался, но я просто не могу расшифровать это. Зачем мы привели монката к стенам Йозгата?"

Если Коллурио не мог этого видеть, то — при такой толике удачи — Изгнанный тоже этого не увидит. Птероклс был застигнут врасплох, когда Грас объяснил это. Птероклс, на самом деле, был совершенно поражен. "Почему?" - спросил король. "Я скажу тебе почему".

"Пожалуйста!" На этот раз Коллурио и Кринитус говорили вместе.

"Чтобы взять Скипетр Милосердия, вот почему", - сказал Грас.

Два дрессировщика животных, среднего возраста и молодой, посмотрели на него с одинаковым выражением. На их лицах у обоих было написано: "Ваше величество, вы не в своем уме". Больше всего Граса беспокоило то, что они были склонны — действительно, были слишком вероятны — оказаться абсолютно правыми.

И снова Ланиус с тревогой ждал вестей с юга. Он хотел быть уверен, что Паунсер (и, не совсем случайно, Коллурио и Кринитус) добрались до аворнийских сооружений, окружающих Йозгат. Если только он не ошибался, и если Изгнанный и Ментеше не были одурачены лучше, чем он думал, они сделают все, что в их силах, чтобы остановить монкэта и его тренеров. Если бы они сделали…

Если они вернутся, я начну с другого зверя — и с другими дрессировщиками, подумал король. Нет, я начну с нескольких монкотов и отправлю их вниз по отдельности.

Это была хорошая идея. Чем больше он смотрел на это, тем больше ему хотелось, чтобы он сделал это на этот раз, вместо того, чтобы перекладывать все на пушистые плечи Паунсера. Но у Паунсера были преимущества перед всеми остальными. Им потребовалось бы больше времени, чтобы узнать то, что им нужно было знать — то, что, как он надеялся, им нужно было знать.

Однако, если что-то пойдет не так в этот предвыборный сезон, будет ли у него когда-нибудь шанс отправить больше монкэтов к югу от Стуры? Сможет ли Грас снова осадить Йозгат? Ланиус не был уверен. Тем не менее, у него было чувство, что это был лучший шанс Аворниса, возможно, единственный шанс Аворниса.

Это чувство только усилило его желание узнать, что происходит там, на юге.

Даже если бы Паунсер благополучно добрался до Йозгата, это не было гарантией того, что монкат добьется успеха. Ланиус остро осознавал, насколько старыми были описания города, которые он использовал. Он ничего не мог с этим поделать; они были самыми новыми из тех, что у него были. Если бы не архивы, у него бы их не было. Планы улиц мало изменились, даже после того, как Ментеше удерживали город в течение многих лет. Он видел, как это доказывалось после осады Трабзуна. Он должен был верить, что это справедливо и для Йозгата.

Ланиус изо всех сил старался не показывать своего волнения всякий раз, когда во дворец приходил курьер, и не показывать своего разочарования, когда курьеры передавали ему сообщения, которые не имели никакого отношения к тому, что происходило вокруг Йозгата. Это было нелегко, и становилось все труднее по мере того, как день шел за днем, а с юга не было никаких новостей.

Что бы я ни услышал, на самом деле это не имеет значения, сказал он себе. Это будут всего лишь слова о том, что уже произошло, и я ничего не смогу с этим поделать, так или иначе. Это было правдой, но это было слабым утешением. Он хотел чувствовать, он хотел знать, что то, что он сделал, имело значение.