Возвращение царя обезьян

Правда, накрытый дорогим тяжёлым покрывалом, вышитым золотом, под которым такая же дорогая простыня из чистого шёлка. Но разве подобные мелочи могут спасти ситуацию? Красавица глубоко вздохнула. На что только не пойдёшь, чтобы зачать будущего властелина мира! Может быть, хоть здесь муж снизойдёт до неё?

Она ни за что не потащилась бы за ним в эту дыру, если бы не внезапная мысль, стукнувшая в голову: а что, если Мован – извращенец и он захочет исполнить свой супружеский долг именно в таких ужасных условиях? К тому же здесь есть Сунь Укун. Или целых два Сунь Укуна, если верить богине. Почему нет? Хотя бы как вариант…

В конце концов, бодхисатва пришла к ней сама, передав волос белокурой жены царя обезьян, который эта глупая женщина обронила, когда полезла хватать богиню руками. Что ж, она за это поплатится. Волоса было достаточно. Когда измождённая кошка, служанка царевны, заснула в постели со своей возлюбленной госпожой, Яшмовое Личико перерезала ей горло собственным ногтем, а затем оживила с помощью древней магии гуду и скормила несчастной золотистый волос россиянки.

Теперь кошка не остановится, пока жена царя обезьян дышит…

А наши герои тем временем дружной толпой, безропотно, без драк и скандалов почему-то позволили сопроводить себя в плен. Зачем? Никто не знает. Возможно, таков их путь…

– Тюрьма переполнена бессмертными, которые не захотели принять власть обезьян, – охотно пояснил тигриный бог, выплюнув на пол собаку, которую прежде держал в зубах. Собака, кстати, тоже не спешила убегать, а предпочла остаться со всеми, скромно заняв место в дальнем углу.

Сунь Укун слушал его вполуха, расположившись в отведённом под камеру деннике. Он держал на руках свою ученицу и жену.

Кони принюхивались к новым запахам, топали копытами, фыркали и трясли гривами, с любопытством выглядывая из стойл – здесь редко происходит столько интересного. К тому же они сразу узнали Великого Мудреца, долгое время бывшего их конюхом. Но бывший конюх не спешил приветствовать их и угощать яблоками, поэтому кони ещё больше нервничали.

– Что с твоей женой, Сунь Укун? – спросил Хушэнь.

– Не знаю, тигриный бог. Кажется, она умирает.

– Но если вы связаны священными узами, значит, и ты умрёшь вместе с ней?

– Очень может быть. Таков путь, – философски заключил Великий Мудрец и заботливо откинул белый локон с носа блондинки.

Её грудь едва заметно поднималась, и он подумал, как же она слаба и беззащитна. Ведь можно прямо сейчас свернуть ей шею. Или расколоть её голову, как орех, ударив о каменный пол. А можно пробить грудную клетку и насытиться вкусом ещё не успевшего остыть сердца.

Но делать всего этого он, конечно, не будет. Эта женщина доверяет ему. Волей случая она стала его женой. Пусть не навсегда, но таков её путь, значит, он должен её спасти, чтобы она прошла этот самый путь до конца.

– Расслабься, – посоветовал из соседней камеры Ша Уцзин, словно читая его мысли. – Может, это и есть конец её пути? Попытаешься спасти её – помешаешь ей пройти путь! Давай лучше её съедим! Брат Укун, вырви её руку или ногу и перебрось нам! Сердце, так и быть, можешь съесть сам.

– Прекрати сотрясать воздух глупыми речами, – недовольно проворчал Чжу Бацзе. – Тебе лишь бы человечины урвать.

– То есть ты тоже, только в другом смысле?! – огрызнулся демон и засмеялся так противно, словно гвоздём водят по стеклу.

– Не стыдно тебе похабные мысли из себя исторгать, когда белая женщина нашего Укуна умирает? – попытался пристыдить его сокамерник.

– Да похабство только у тебя на уме, озабоченная свинья! А я думаю лишь о еде!

– Послушай, Сунь Укун, – обратился Чжу Бацзе к Великому Мудрецу, – мы ещё в тронном зале хотели сказать тебе, но не рискнули. А сейчас…

– Не «мы», а «ты», ты хотел сказать, потому что у тебя длинный поросячий язык и языком этим ты чего только не…

Послышались звуки короткой борьбы, пара ударов о стену, а потом тишина…

– Так вот, брат Укун. Неужели ты сам не распознал магии гуду? Ты так быстро забыл наши обычаи?

– Гуду? – задумчиво повторил обезьяна, словно пробовал забытое слово на вкус. – Ты уверен, Бацзе?

– Твоя женщина в одночасье лишилась опоры, её ноги стали словно тряпичными, отказываясь держать тело. А затем в сердце её словно вонзилась сотня игл. Она думала, что это травма от твоего предательства. И я бы так подумал на её месте, потому что ты бесчестный и бессовестный муж! – с обидой в голосе выкрикнул он. – Но я не на её месте, и я кое-что понимаю в кознях демонов. Над твоей женой кто-то провёл обряд гуду, Сунь Укун. И скоро она умрёт.

Великий Мудрец кивнул, серьёзно глядя в глаза толстого демона через решётки денника.

Что ж, если так… Это же страшная магия гуду, а не весенние игры на полянке. Если Будда определил для этой женщины такой путь… Может быть, злой брат Уцзин прав и её не нужно тянуть в сторону с её пути. Может быть, так даже лучше – если путь легендарного царя обезьян тоже закончится здесь, в императорских конюшнях, и в последние мгновения он будет слушать фырканье лошадей и держать на коленях свою умершую жену. Это так возвышенно…