Возвращение Цезаря

Куда бежала Стрелка? Поблизости от города еще оставался лес. Летом в нем шумно отдыхали горожане, сейчас же лес был по-осеннему пустой.

В его тишину бежала собака.

Ей случалось и раньше убегать из города в лес — в компании городских собак, охотившихся в лесу за птичками, беспомощно гонявших зайцев. Неслась их визгливая, пузатая, криволапая стая, выпучив азартные глаза, хрипло лая: они воображали себя охотниками.

Стрелка бывала в лесу. Но, побродив в нем день, вечером она видела его Ужасным Лесом, в котором бродил Волк. Ей вспоминалась хозяйка, и Стрелка возвращалась в город. Была в лесу! Скуля и повизгивая, она рассказывала об этом хозяйке. Та кивала, оглаживая ее голову, и говорила:

— Хорошо, ты молодец…

В лесу Стрелка бывала летом, изредка весной или осенью и почти никогда зимой — мерещились волки за каждым деревом.

Сейчас, пробежав от высоких домов к низким и мимо них к торговой базе, огороженной дощатым забором, она переплыла речку и взбежала на бугор, поросший соснами.

Исчезла. В лесу стихали ее визги.

…Стрелка затаилась в лесном глубоком логу, в его закоулке. Ей был виден клин неба — вверху — да торчки сосен.

Утром она вышла к речке полакать воду, но увидела людей, шагавших с лопатами (это Алексин вел Иванова в свой сад), и сбежала в лес. Ей кричали вслед, звали, но Стрелке казалось: швырнут камнем, тяжелым и острым.

От людей она уходила глубже в пригородный лес. И все гуще становился он, смелее перемешивал желтые березы и красные осины с голубыми соснами.

В лесу тишина, шорохи мелких зверей, стуки крыльев летающих туда-сюда дроздов.

В кустах перепархивают синицы.

С ними вместе, единой стаей, летают поползни и дятлы.

И повсюду лежат упавшие листья, вороха мертвых листьев.

Среди них копошатся муравьи. Вот пень, в котором гудят шершни. Собака подошла — их сторожа заревели на Стрелку, и та убежала.

И собака вдруг ощутила неясную радость от тишины, вялого осеннего солнца и желтых листьев. Радость заливала ее всю, от лап до кончиков ушей, поднятых торчком; от носа, чуявшего лесные запахи, до кончика повиливающего хвоста.

Она весь день ходила в лесу, знакомилась, нюхала.

Сунула нос в нору к барсуку, пробежалась за выскочившим зайцем, схватила в траве полевую красную мышь и понесла ее, сама не зная куда. Мышь завозилась в пасти, и Стрелка глотнула. Нечаянно.

Царапучий клубок прошел горло и стал царапать внутри. Затих.

Собака перепугалась, вытаращила глаза, расставила лапы.

Так стояла, прислушиваясь к себе. И с тех пор ей казалось, что красная мышь живет в ней.

Следующую мышь она придушила и съела мертвой.

Сытая, переночевала под кустом дикой акации. Но утром обнаружила здесь муравьев, до сих пор не спавших из-за теплой осени. Они кусались. Стрелка убежала и вспугнула зайца.

И села на хвост от изумления.

Заяц скакал огромнейшими прыжками. Будто летел. Стрелка азартно визгнула и погналась, сгоряча то и дело налетая на кусты. Она кричала:

— Ай-ай-ай!..

Лес отозвался ей:

— Эй-эй-эй!..

И Стрелке казалось, что зайца гонит не одна она, а большая стая собак.

Это был счастливый день.

А ночью она убежала в город, рылась в знакомых мусорных ящиках и хорошо поела. На рассвете же снова ушла в лес: вдоль домов, мимо спящей базы и шлеп-шлеп-шлеп через речку.

Вот он, лес… Поблескивают промерзшие за ночь купола муравейников, лежит змея — окоченевшая.

Стрелка проспала до середины дня. Встала, напилась в лужице, что скопил родник, понюхала кисло пахнущий муравейник. Затем погонялась за бурундуком и чуть-чуть не схватила вылетевшего из куста тетерева.

Но промахнулась, зря щелкнула зубами. Тогда убежала на огромное картофельное поле, клином входящее в лес. Там причуяла куропаток: день был тихий, запах их нависал над полем.

Она прыгнула в середину этого густого и сладкого запаха. Птицы разлетелись, подняв пыль, и Стрелка задохнулась ею.

…Остаток дня собака провела, напрасно пытаясь схватить какую-нибудь птицу. Даже подкралась к последнему в этих местах глухарю, токовавшему по-осеннему лениво.

Но тот, жестоко клюя, долго гонял Стрелку между деревьями.

На ночь Стрелка убежала в город. Она бы постепенно превратилась в пригородную собаку, что не может прожить без города — и не находит в нем свое место.

Но как-то в холодный день она поймала разоспавшегося зайца. Он глупо влез в куст шиповника, из которого был один выход. К нему-то нечаянно и подошла Стрелка.

Затем ей повезло с тетеревом, раненным охотником-браконьером. А вскоре она наловчилась охотиться сама.

Все реже и реже Стрелка появлялась в городе.

Ей везло! Егеря, хранившие лес от браконьеров и бродячих собак, не заметили ее — Стрелка в лесных оврагах проживала одна, бродячие ватаги собак не забегали так далеко. А кошки приходили, лазали к птицам на деревья. Но даже они бывали редко. И в полное господство Стрелке попал кусок леса площадью в два-три квадратных километра. Достался без драк и рычания: барсуки бродили себе потихоньку, городские коты претендовали на одних только птиц, да и тех ловили на деревьях, а лисы еще не перебрались на зимовку к городу, к его мусорным свалкам.