Возвращение Урмана-1

– Мы родились червивыми тварями! Но всегда можно дотянуться до вершин гор! – провозглашал он, и чем больше расходилось травы, тем внимательней его слушали. Вскоре Миа заметила, что уже никто над ним не смеётся, и некоторые девушки горят желанием принять «благодать» от старика. Она с омерзением слушала рассказы о его неутомимой похоти.

Других мужчин в городе почти не было, кроме нескольких стариков и десятка адептов культа. Но самые закоренелые последователи уже не обращали внимания на бытовое. Они только хитро улыбались и предлагали очередной пакетик.

Мужчины ушли на войну. Впервые за долгое время Миа почувствовала себя одинокой и слабой. Раньше с ней всегда кто-то был. Стоило только улыбнуться – рядом возникал новый защитник, служивший верой и правдой, пусть и без надежды.

Культисты заняли Пагорки. Трактир прекратил работу: вместо него собирались открыть церковь. Идеи Тьмы проповедуемые апостолом, совсем не привлекали девушку. Мысли были только об Антонии и носимом ребёнке. Так же было и с возрождением республики. Но других уже не образумить. По вечерам в селе устраивался настоящий шабаш, палили соломенное чучело, изображающего герцога, и курили. Дым магическим образом заволакивал площадку перед домами. Культисты на кожаных барабанах отбивали быстрый ритм и тянули низкими голосами жуткую песню. Миа пыталась вслушиваться в напев, но быстро сбивалась со смысла. Только и слышала, что «тьма», «воля», «расплата». Новые хозяева Пагорок пугали.

Был обычный для новых Пагорок вечер. Погода улучшилось, на море закончился шторм, тучи разошлись в стороны. Закат вышел причудливо алым, будто горизонт оросило кровью. Культисты вышли на утоптанную площадку перед домами и принесли барабаны. Новое соломенное чучело привязали к столбу. Апостол сам поднёс зажжённый факел. Жители высыпались на зрелище. Часть из них раскуривало трубки.

Пламя быстро охватило чучело. Искры взметнулись кверху. Кто-то заметил, что это добрый знак и власть герцога скоро закончится. Апостол поднял руку – по сигналу культисты принесли стол и жареное мясо на блюде. Миа с гримасой отвращения смотрела на него, её тошнило от запаха, и не понимала чье оно.

– Я обещал дать шанс стать выше. Превзойти остальных. Подняться на недосягаемую высоту. И вот он – мясо отрешения от запретов! Пища богов! – воскликнул старичок. – Кто желает присоединиться к тайной вечерне, вкусить часть, подходите ближе!

Некоторые пробовали, подходили ближе. Если бы не тошнота, Миа тоже бы откусила, из одного любопытства. А потом прозвучали слова апостола, словно удар молота.

– Нам нипочем запреты! Мы отведали пищи богов и сравнялись с ними! Пришло время творить невозможное!

Ветер переменился, и столп дыма пригнулся и почти заволок село. Миа закашлялась и подумала, что пора уходить.

– Ой, а что это, пальцы? – услышала она девичий голос. Одна из сравнявшихся с богами ковырялась ножиком в зажаренной туше.

Апостол снисходительно улыбался. Он будто бы подталкивал паству к ответу. Миа зажала рот рукой, мысленно благодаря Создателя за тошноту.

И в этот момент, когда возмущение собиралось выплеснуться наружу, Мие почудились тени в клубах дыма. Почему-то сразу тревожно кольнуло сердце, как при беде. Она вновь ощутила себя совсем одной, беззащитной, посреди врагов.

Тень объявилась за спиной апостола, закинула голову назад и рывком перерезала ему горло. Старик, хрипя и разевая рот, осел наземь. Культисты подскакивали с мест, бросая инструменты, но слишком медленно. Кто-то таинственный, ловкий как демон из бездны, нападал снова и снова, орошая землю кровью.

Площадь заполнилась криками. Девушке повезло, что она уже уходила, и была незаметной за камнями оградки. Ребенок внутри заставлял думать иначе, не тратить время на удивление и страх, а бежать. Она сжала губы и, пригибаясь, поползла вниз, к откосу. Там, ещё детьми, они срезали путь к морю. Миа рассчитывала покинуть село и переждать нападение под защитой скал. В голове как набат стучала кровь.

За спиной кричали от боли и ужаса. Ветер снова переменился и погнал дым внизу, на море. Пахнуло горелым мясом. Миа понимая, что на открытом пляже станет заметной, зажалась под нависающий камень в крохотном углублении и застыла.

Солнце почти зашло, блики от пламени отражались от воды. Ей показалось, что село горит. Только бы с Антонием ничего не случилось. Подумала и сама удивилась. Миа менялась. Незаметно для себя она сделала окончательный выбор, пусть и запоздалый. Она полюбила Антония и это навсегда. Ребёнок был ни при чём.

Миа не знала, сколько просидела под камнем, обхватив руками колени. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить всё хорошее, что было с ней раньше. Детские игры в лады, усташи-разбойники, хождение в море на лодке. Игра в кувшинчик, плетение венков из одуванчиков, первая любовь…

– Они не скоро это забудут, – будто под ухом раздался мужской голос.

– Мне плевать на этот мусор, лишь бы не забыли в Фехерваре. Проклятье, что за тварь ты убил? Они жрали человечину?

– Пора уходить, сир. Или быть может Красный вам больше нравится?