Возвращение в Африку

Метров за пятьсот до острова наш проводник выключил мотор и перешел на весла. Осторожно причалив к отлогому берегу, он прижал палец к губам, призывая соблюдать тишину, а затем, пригибаясь и скрадывая шаг, повел нас по едва приметному следу вверх по береговому склону. Вскоре след перешел в тропу. Наконец Ойя остановился, опустился на корточки, скупым жестом предложил нам последовать его примеру и замер. Метрах в двадцати впереди неожиданно открылось небольшое, округлой формы озеро в зеленых, заросших папирусом и раскидистыми кустами берегах. Озеро посредине озера! Противоположный берег отвесной скалой уходил в воду; на ее вершине на высоких высохших деревьях в философском оцепенении сидели десятки марабу. Ближе к нам ровный отлогий берег, покрытый удивительно зеленой для этих пустынных мест травой, походил на уютный бережок какого-либо среднерусского прудика, облюбованного домашними утками и гусями. Но заселен этот веселый, прогретый солнцем, уютный лужок был иной живностью.

Следя за Ойя, мы насчитали с полтора десятка крупных — до четырех метров в длину — нильских крокодилов, гревшихся на солнце; гигантские рептилии с темно-зелеными спинами в мелких черных пятнах и грязно-желтыми животами почти сливались с травой, но различить и пересчитать их не составляло труда — почти все лежали, широко раскрыв огромные пасти, словно бы похваляясь друг перед другом своими мощными зубами. На самом деле крокодилы «потели»; ученые утверждают, что раскрытая пасть — это своего рода терморегуляция организма рептилий, у которых отсутствуют потовые железы. Среди молчаливых страшилищ беспечно сновали птицы, похожие на чибисов. Особенно оживлялись пернатые, когда из воды на берег выходил новый крокодил: вся птичья орава тотчас же перелетала на его мокрую спину и вовсю начинала работать клювами, поглощая свежую порцию моллюсков и паразитов. Однако не все крокодилы принимали воздушные ванны; вдоль берега тут и там бороздили воду крупные рептилии, и можно было заметить некую систему в их передвижениях: доплывут до какой-то невидимой границы — поворачивают обратно.

Шепотом спрашиваем у Ойя, что делают крокодилы в воде. Ойя шепотом же объясняет, что это хозяева пляжей патрулируют свои участки, охраняют их от чужаков.

Убедившись, что мы вдоволь насмотрелись на диковинных обитателей острова, Ойя хлопнул в ладоши и встал. Крокодилы с неожиданной резвостью один за другим соскользнули в воду и скрылись в глубине. А мы не без опаски вышли на освободившийся берег. Вскоре на середине озера то здесь, то там появились круги и буруны от всплывших к самой поверхности животных. Выставив из воды глаза и ноздри, крокодилы спокойно лежали или неторопливо плыли, едва шевеля могучими хвостами. Лишь правее нас, на кромке мелкой, заросшей травой лагуны, из которой доносилось какое-то кваканье и хрюканье, одно животное не ушло в глубину, а, повернувшись в нашу сторону, приняло настороженную позу. Ойя объяснил, что самка крокодила сторожит потомство, подрастающее в лагуне. Постепенно освоившись с нашим присутствием, мамаша обратила внимание на шнырявших вокруг нее темного цвета крокодильчиков с непомерно большими головами — ни дать ни взять головастики. Крокодилиха двинулась к дальнему берегу лагуны, увлекая за собой потомство. Точь-в-точь утка со своими утятами!

Такую картину на острове Центральном я наблюдал пятнадцать лет назад, во время третьей своей поездки на озеро Рудольф. А двадцать лет назад биолог М. Л. Модха, проживший на острове восемь месяцев, насчитал здесь 500 больших крокодилов! В 1980 году мой знакомый кенийский журналист видел уже иную картину:

«В течение целого дня мы ходили по берегам всех трех озер острова, образовавшихся в кратерах вулканов, а также объехали его на лодке. За все это время только однажды видели взрослого крокодила, который моментально исчез, небольшого крокодила длиной 4 фута на берегу и, наконец, скелет новорожденного крокодильчика. И это все».

Что же случилось с крокодилами? Ведь они считаются наиболее высокоорганизованными из всех ныне живущих пресмыкающихся, они благодаря удивительной приспособляемости к условиям окружающей среды на целых шестьдесят миллионов лет пережили ближайших родичей — архозавров.