Возвращение в Афродисиас

Рыбалка — Бодрум

Подписываю бумаги врачам «Скорой», на всякий случай слегка изменив подпись, и поскорее увожу группу из Хиераполиса. Звоню в офис, затаив дыхание. Жду увольнения. Напрасно! Новость о том, что почти две трети группы утеряно — в самом прямом смысле — вызывает лишь взрыв энтузиазма. Какая экономия на трансфере! Предлагают мне написать докладную записку по возвращении. Изложить идеи. Нельзя ли поступать так всякий раз? Само собой, стоит прикинуть и экономию в процентах. Как насчет сопровождения каждой группы? Не мог бы я выслать данные в таблице «Эксель»? Вообще, я идеальный сопровождающий. Люди просто тают, как в тумане. Ни жалоб, ни забот. Ну, так держать! А они едут пить чай. Время обеденного чая! Ошарашенный, отключаю связь. Возвращаюсь в автобус. Люди сидят, порыгивая. Обедали в придорожном ресторане со связками перца. Понимаю, что нужно поддержать дух. Сейчас или никогда. Делаю объявление. Оставшуюся половину дня мы проводим на яхте, в море, отплываем из Бодрума. За счет фирмы! Ловим рыбу, празднуем, отдыхаем! Треплю по плечу вдову из Крыма, накачанную медицинской дурью до одури. Велю ей даже не думать о морге. Муж бы хотел видеть ее в море! Толкаю целую речь, украденную у киношных американских сержантов. Про «бодриться», «смысл жизни», и тому подобное дерьмо. Стряхиваю перышки с сидения Сергея. Вытаскиваю бутылку виски, пускаю по кругу. Группа веселеет. Тем более, когда нет соседа, можно вытянуть ноги на его сидение. Лишние два квадратных метра… Это решает все! Плюхаюсь рядом с Настей. Гляжу на нее. Она — на меня. Гладит по щеке. Слезы на глаза наворачиваются. Шепчу — я люблю вас, люблю, люблю, я так вас люблю. Прижимается губами к моим. Без языков. Так и застываем.