Возвращение в Белоземицу (СИ)

— Иногда, ты строишь из себя кого то, кем в действительности не являешься. Все эти сложности и заботы — их лучше разделить, чем нести ношу в одиночку. Тем более что сам ты просто хороший мальчик, который запутался в жизни и окружающих девушках.

— При чём тут девушки? — смущаюсь я. Никогда не любил таких разговоров.

— Потому что Янка с тобой поиграла и бросила, в чём духу не хватает признаться даже самому себе. А второй девушке, ты с умилительным видом заглядываешь под халатик, но не знаешь, что делать дальше. — Она наслаждается моим смущением — Да-да, неужели ты думал, что это незаметно? У тебя глазки круглые становятся от восторга, такой уморительный совёнок…

И эта туда же. Далась им эта птица!

— Я не специально, это само собой происходит… — от смущения, набираюсь храбрости и предлагаю: — а ты могла бы носить халатики хотя бы до коленей!

— И лишиться такого увлекательного зрелища!? — она пучит глаза и косит их так, что я не выдержав хохочу, понимая, что смеюсь сейчас над собой.

Колокольчики вторят мне, но недолго, потому что девушка неожиданно прерывает смех и убегает на кухню, откуда вскоре возвращается с двумя кружками горячего какао. Это тоже традиция, перед уходом, она каждый день меня поит этим напитком, не интересуясь люблю я его или нет. Поначалу было странно, но сейчас привык и даже научился получать удовольствие…

Когда Света наклоняется, чтобы поставить какао передо мной, замечаю в её облике новую деталь и удивляюсь:

— А я думал, что ты натуральная блондинка.

— Корни опять проклюнулись? — понимает девушка. — Нет, я вообще то темноволосая, но крашусь уже давно, сама привыкла.

Сев напротив, Света забирается в кресло с ногами и потягивает сладкий напиток, щурясь от удовольствия. Мы молчим, то ли играя в гляделки, то ли просто изучая друг друга, как это делаем каждый вечер.

— Скоро возвращаюсь к тётке… — сообщает вдруг она, когда кружки почти опустели.

— Её родня наконец уезжает? — спрашиваю понимающе, и девушка кивает.

— Но хотя бы дня два тут ещё проживёшь?

— Два дня? — она щурится, что-то прикидывая.

— Да, я потом может быть сам уеду.

— Хорошо, столько обязательно подожду, — Света улыбается загадочно, — Могу даже на прощание приготовить тебе какой-нибудь сюрприз.

— Кхм…

— Ты какой из моих халатиков любишь больше? — она хихикает, а я фыркаю.

— Очень смешно. Не надо халатиков, кружева, чулки хочу! — поддерживаю её шутку, надеясь, что не переступаю некую разделяющую нас грань. — Поэротичнее, пожалуйста.

— Будет исполнено, мой господин, — заливаются колокольчики.

На прощание, она как обычно целует меня в щёку…

Иду домой и мысленно говорю 'спасибо', этой девушке: каждый раз выходя из её дома, весь груз и всё напряжение точно смывается с меня её смехом и хорошим настроением. А ещё думаю о том, что человек состоит из привычек. Даже здесь, они появляются у нас сами собой, после чего вынуждают идти по некой канве, в строго заданном направлении. И когда всё закончится, наверняка я буду иногда вспоминать эти вечера и эту белокурую смешливую девчонку, с теплотой, желая вернуть покой и некую особую связь, которая между нами в эти вечера возникала. Так же, как сейчас скучаю по вечерам с Яной…

Погода портится. Пока накрапывает лишь едва ощутимый мелкий дождик, но предстоящей ночью Муфтик напророчил ливень и грозу, а этот метеоролог на моей памяти не ошибся ни разу — приходится верить. Кажется, завтра моя утренняя пробежка отменится, не испытываю желания бегать по грязи и лужам.

Забегаю в дом и смотрю на часы, они показывают 22:47. Ничего себе, засиделись мы что-то сегодня!

— Пришёл, значится, — лениво констатирует Бутончик.

— У тебя были сомнения?

— Каждый вечер их имею! Всё жду, когда же ты там заночевать решишь.

— Мне положено в этом доме ночевать до конца, всего пара дней осталось. И девушек, кстати, мне нельзя.

— С зеленоглазой тебя это почему-то не останавливало, — ехидно поддерживает Муфтик.

— Двое на одного, значит, да ещё и по больному месту бьёте… Ладно-ладно, я вам ещё припомню.

Они фыркают и ухают, после чего идут будить остальных своих сородичей, потому что после моего возвращения, мы всегда собираемся вшестером и чешем языками до самого сна. Не только человек состоит из привычек — малые ими только и живут.

Незадолго до полуночи, не выдержав, рассказываю о своих планах гостям и меня тут же начинают готовить к пробуждению второй сущности. Вот не знал, что к этом надо как-то готовиться! Я предполагал сидеть и сосредоточившись, пытаться пробиться к своему загадочному 'второму я', но оказалось, это будет неправильно. В итоге на полу комнаты появилась некий меловой рисунок, который с натяжкой можно было назвать маленькой пентаграммой, на вершинах лучей встали мои помощники, а я сам, разместился в центре. Погасив электрический свет, они зажгли принесённые из своих закромов свечи и так же выставили их в некоем порядке.

— Это что, так всегда нужно делать?.. — начал было я, но со всех сторон зашикали, а сзади даже ткнули чем-то в спину. Оглянувшись, увидел Бутончика и мысленно пообещал: 'Ну тюбетейка, погоди ещё…'.