Возвращение в Белоземицу

Поднырнув под всё ещё вытянутую руку противницы, я ухватил её за стройные лодыжки, и размахнувшись, изо всех сил ударил девушкой по капоту машины.

– Акх! – издала невнятный звук ведьма, а на капоте появилась вмятина.

Второй удар пришёлся по морде «Патриота».

Должно быть это была безумная, сюрреалистичная картина: я вертелся ужом, мотался налево и направо, обрушивая удар за ударом на автомобили своим чудовищным снарядом. Вопил нечто неразборчивое, и вскоре почувствовал, как обмякло тело в моих руках. Тогда я швырнул её на землю, и выдернув пистолет из руки лежащего на земле полицейского, всадил магазин в голову ведьмы.

– Тварь, – тихо и тоскливо сказал я убитой.

Оглянулся, нашёл взглядом рыжие кудри, рассыпанные по асфальту и пошёл к ней, моей рыжей и такой зеленоглазой подруге.

Эпилог

Эпилог

Великолепие ночей в Белоземице может поспорить лишь с ароматами, которые в эти ночи доносятся из приоткрытых окон. Сладковатый запах цветов смешивается с горьким ароматом полыни и других, незнакомых мне трав. Иногда меня мучает сомнение: а могут ли травы пахнуть так приятно и так равномерно, или это Муфтик ворожит по-своему, как умеет, обеспечивая в доме не проходящую ненавязчивую и очень нежную ароматерапию? Его можно понять, в благодарность за сделанное мною, ещё и не так расстараешься. Хотя я и сделал, казалось бы, не много: всего лишь вернул братьев и Бутончика. Они же духи, а придать духу уже обретённую однажды форму – сущий пустяк для хранителя, даже для такого юного, можно сказать начинающего как я.

Время третий час ночи, но в комнате светло: пламя нескольких свечей разгоняет полумрак, и я лежу на белоснежной простыне, любуясь моей рыжей, нежной, ласковой, обожаемой, любимой, зеленоглазой ведьмочкой.

– Так смотришь, будто никогда не видел, – бурчит она, но по голосу чувствуется, что девушке нравится, как я на неё смотрю.

– Не могу наглядеться, – тихо отвечаю ей. – Никогда не перестану любоваться.

Она что-то довольно мурлычет и гладит мою грудь своей прохладной ладошкой, легонько царапает ноготками.

– У меня много вопросов, – тихо признаюсь ей.

– Мужчины… Вы не можете без вот этих вот сложностей, – улыбаясь, вздыхает девушка.

– Да?! И много у тебя мужчин?

Фыркнув, она тыкается носом в моё плечо, обвивает шею и целует, отчего я вполне ожидаемо таю. Некоторое время лежу, купаясь в её ласках и нежности, ничего не соображая и ничего иного не желая.

– Так что ты хотел знать, – по голосу чувствую, что она улыбается.

– Я? Ты уверена? Ничего такого не припоминаю. – Мои глаза закрыты и открывать не хочется.

– Ну а кто же ещё, или всё уже не важно?

– Не знаю. Хочешь – расскажи. Например, почему ты официально умерла. И как так вышло, что брата Витали, у тебя нет и никогда не было.

– Как ты вообще до этого докопался?! – с изумлением спрашивает девушка. Чувствую некоторое удовлетворение – ну хоть чем-то удалось поразить.

– Хороший знакомый помог, – поборов желание напустить таинственность, всё отвечаю честно. – Ну и зачем?

– Так я начала готовиться к… даже не знаю, как это назвать. У тебя вот ритуал, а я… Ну тоже наверно, хотя и свой. У меня семья из тех, что называются неблагополучными, потому никто сильно и не горевал по безвременно скончавшейся. А Виталя и в самом деле мой брат, только троюродный. Он знал, он и помог с новыми документами и прочими вещами. Наверно можно было обойтись и без этого киношного эффекта, но в тот момент так было намного проще, решилось разом множество проблем.

– Жаль…

– Что именно?

– Очень уж простое объяснение. Я-то нафантазировал, что ты нечто вроде живого мертвеца, или упырицы.

Она рассмеялась, смешно суча ногами и подрыгиваясь.

– Ой, ну ты сам то представляешь себе эту картину?! Дим, ты у меня такой ребёнок…

Желание спрашивать пропало. Да и вообще, так ли важно, как это всё сложилось, главное, что финал вышел на загляденье. Главное, что вот она, моя ведьма, лежит рядом, и в её зелёных глазах, я вижу то же обожание, какое она должно быть видит в моих.

– Знаешь, а ведь татуировки, которые тебя так напрягали, исчезли, – говорит она. – Я даже немного буду скучать по ним, ты так забавно пугался, глядя на себя в зеркале.

– Это я их убрал.

– Да?! Серьёзно? – она даже приподнимается на локте, заглядывает в моё лицо. – Как это?

– Они бывают необходимы, – отвечаю неохотно. – Когда станут нужны опять – верну.

– Здо-о-орово, – протягивает Яна. – Знаешь, а ведь я тебя даже не поблагодарила. Ты спас мне жизнь, даже два раза.

– Когда?

– Там, когда Света меня пыталась убить. Ты же ощущал это наверняка.

– Ну да… Но при чём тут я?

– А помнишь бутылочку, на которую я наложила наговор, когда отдыхали на реке?

– Конечно. Так вот для чего это делалось!

– Ну уж! – она смеётся. – Я думала, что таким способом смогу спасти тебя, когда ведьма нанесёт свой удар. Мы же с тобой намертво связались в тот день.

– А получилось наоборот…

– Да, получилось наоборот. Она дважды ударила, и ты дважды принял на себя половину направленной на меня губительной силы.

Протягиваю руку, и осторожно сжимаю ягодичку девушки.