Возвращение в Брайдсхед

– Казалось бы, они должны были из кожи вон лезть, чтобы меня заполучить, – жаловался Рекс. – Я могу им во многих отношениях быть очень полезен. А они жмутся, как те типы, что раздают членские карточки в казино. И кроме того, – добавил он, – Корделия совсем заморочила мне голову, я и не знаю, что написано в катехизисе, а что она придумала.

В таком положении были дела за три недели до свадьбы; приглашения были разосланы, подарки прибывали каждый день; подружки невесты были в восхищении от сшитых для них туалетов. Вот тут и взорвалась, как назвала это Джулия, «бомба Брайди».

Со свойственной ему беспощадностью он безо всякого предупреждения обрушил свой запас взрывчатки прямо на мирное семейное сборище. Под свадебные подарки была отведена в Марчмейн-хаусе просторная библиотека; там сошлись леди Марчмейн, Джулия, Корделия и Рекс, занятые развертыванием и разборкой подношений. Вошел Брайдсхед и некоторое время молча наблюдал за их работой.

– Китайские вазы, все в трещинках, от тети Бетти, – говорила Корделия. – Старые-престарые. Я помню, они стояли на лестнице в Бакборне.

– Что здесь происходит?

– От мистера, миссис, а также мисс Пендл-Картуэйт – один утренний чайный сервиз. Куплено у Гуда за тридцать шиллингов. Старые скряги.

– Можете запаковать все это снова.

– Брайди, что ты такое говоришь?

– Только то, что свадьбы не будет.

– Брайди!

– Я решил навести кое-какие справки о моем сговоренном зяте, поскольку больше никто не интересовался, – сказал Брайдсхед. – Окончательный ответ мною получен только сегодня. В девятьсот пятнадцатом году в Монреале он вступил в брак с некой мисс Сарой Эвангелиной Катлер, каковая проживает там и в настоящее время.

– Рекс, это правда?

Рекс стоял, держа в руке и придирчиво рассматривая нефритового дракона; он аккуратно поставил его на подставку из черного дерева и открыто и доверчиво всем улыбнулся.

– Ну да, – подтвердил он. – Что ж с того? Чего вы все так разволновались? Она для меня никто и ничто. Да я и был-то желторотый юнец. Такие ошибки со всяким случаются. Я еще в девятнадцатом году получил развод. И даже не знал, где она, пока вот Брайди мне не сказал. К чему такой переполох?

– Могли бы мне рассказать, – проговорила Джулия.

– Но вы же не спрашивали. Честное слово, я давно забыл о ее существовании.

Его искренность была так очевидна, что им пришлось сесть и все спокойно ему объяснить.

– Неужели вы не понимаете, несчастное чудовище, что, будучи католиком, вы не можете жениться при живой жене? – недоуменно спросила Джулия.

– Но у меня нет никакой жены. Я ведь сказал вам только что, я развелся с ней шесть лет назад.

– Но вы не можете разведись, раз вы католик.

– Я тогда не был католиком и прекрасно развелся. У меня и бумаги где-то лежат.

– Разве отец Моубрей не объяснял вам насчет брака?

– Он говорил, что я не смогу развестись с вами. Я и не собираюсь. Мало ли что он мне объяснял – священные мартышки, полное отпущение грехов, – да если бы я запоминал все его объяснения, у меня бы не хватило времени ни на что другое. А между прочим, как насчет вашей итальянской кузины Франчески? Она ведь была замужем дважды?

– Она получила аннуляцию.

– Хорошо, пожалуйста. Я тоже получу аннуляцию. Сколько они стоят? Где их берут? У отца Моубрея можно раздобыть? Я хочу сделать, чтобы все было как надо. Ведь мне никто не сказал

Понадобилось много времени, чтобы внушить Рексу, что к его свадьбе имеются серьезные препятствия. Обсуждение длилось до ужина, затаилось у стола в присутствии слуг, снова разгорелось, как только они остались одни, и продолжалось за полночь. Вверх, вниз, вокруг вился разговор, точно чайка, то вдруг взмывающая ввысь, к облакам, и парящая невидимо среди посторонних соображений и многократно повторенных истин, то камнем устремляющаяся из поднебесья на волну, где покачиваются лакомые отбросы.

– Что я должен сделать? – не переставал спрашивать Рекс. – К кому мне надо обратиться? Не говорите мне, пожалуйста, что нет такого человека, который может все уладить.

– Вы ничего не можете сделать, Рекс, – ответил ему Брайдсхед. – Это просто означает, что вашей свадьбе не бывать. С точки зрения всех заинтересованных, очень жаль, что это выяснилось так неожиданно. Вам следовало самому нам все рассказать.

– Послушайте, – сказал Рекс. – Может быть, то, что вы говорите, так и есть; может быть, строго по закону мне нельзя венчаться в вашем соборе. Но ведь собор уже заарендован; там никто не будет задавать вопросов; кардиналу ничего не известно; отцу Моубрею тоже. Никто, кроме нас самих, ничего не знает. Так зачем же затевать всю эту катавасию? Мы – молчок, и пусть все совершится законным порядком, словно ничего и не было. Кому от этого хуже? Ну, допустим, я рискую угодить в ад. Хорошо, я согласен, иду на риск. Ну а еще-то кому что до этого?

– В самом деле, – сказала Джулия. – Я не верю, что святым отцам все известно. И не верю, что за такие вещи попадают в ад. И уж не знаю, верю ли, что он вообще существует. И, во всяком случае, это наша забота. Никто вас не просит рисковать своим вечным спасением. Только не лезьте, и все.