Возвращение в Брайдсхед. Незабвенная

– У нас есть две Свободные церкви в парке и несколько священников Свободной церкви. Евреи и католики предпочитают собственные заупокойные службы.

– Сэр Эмброуз Эберкромби, кажется, готовит какую-то свою панихиду.

– О, уж не работал ли ваш Незабвенный в кино, мистер Барлоу? В таком случае ему следует упокоиться в Стране Теней.

– Я думаю, он предпочел бы остаться с Гомером и мисс Бергсон.

– В таком случае вам больше всего подойдет Университетская церковь. Мы стараемся избавлять Ждущих Своего Часа от продолжительной церемонии. Насколько я поняла, ваш Незабвенный был кавказец?

– Нет, с чего вы взяли? Он был чистейший англичанин.

– Англичане и есть чистейшие кавказцы, мистер Барлоу. В парке у нас существуют строгие разграничения. Сновидец сделал это для удобства Ждущих. В трудные минуты жизни они предпочитают, чтобы их окружали представители их собственной расы.

– Кажется, я понял. Так вот, разрешите заверить вас, что сэр Фрэнсис был совершенно белый.

Когда Деннис произнес эти слова, в его сознании всплыло видение, которое все время таилось там, не оставляя его надолго: кулем висящее тело, лицо с красными, страшно выпученными глазами, щеки в синих пятнах – точь-в-точь раскрашенный под мрамор обрез конторской книги, разбухший язык, торчащий изо рта, будто кончик черной сосиски.

– Теперь давайте решим, какой гроб.

Они перешли в демонстрационный зал, где были установлены гробы всех видов, изготовленные из различных материалов; соловей свистал где-то под карнизом.

– Крышка из двух частей пользуется наибольшим спросом для Незабвенных мужского пола. Открытой для обозрения остается при этом лишь верхняя часть тела.

– Открытой?

– Конечно, когда Ждущие Своего Часа приходят проститься.

– Боюсь, нам это не подойдет. Я видел его. Он, знаете ли, страшно обезображен.

– Если в вашем случае есть какие-нибудь особые затрудненьица, вы должны предупредить наших косметичек. Вы увидитесь с одной из них перед уходом. Еще не было случая, чтоб они не справились.

Деннис выбирал не спеша. Он изучил все, что было выставлено на продажу, и со смирением признал, что даже самые скромные из здешних гробов превосходят самые пышные экземпляры, предлагаемые «Угодьями лучшего мира»; когда же он подошел к разряду двухтысячедолларовых – а это были еще не самые дорогие, – ему показалось, что он перенесся в Египет времен фараонов. Наконец он остановился на массивном гробе орехового дерева с бронзовыми украшениями, отделанном внутри стеганым атласом. Крышку, как ему и рекомендовали, он выбрал составную, из двух частей.

– Вы уверены, что им удастся привести его в божеский вид?

– В прошлом месяце к нам поступил Незабвенный, который утонул. Труп его целый месяц находился в океане и был опознан только по ручным часам. Наши так обработали этого жмурика, – сказала моргпроводница, головокружительно спадая с высот стиля, которых она до сих пор строго придерживалась, – что он у нас стал ровно жених. Уж что-что, а дело свое они тут знают. Да что там, если б он на атомной бомбе верхом сидел, и то бы они его в божеский вид привели.

– Это звучит утешительно.

– Еще бы. – И, снова перейдя на профессиональный тон с такой легкостью, будто она просто надела очки, моргпроводница продолжала: – Как будет одет ваш Незабвенный? У нас здесь есть собственное ателье. Бывает, после долгой болезни костюмы больше не годятся Незабвенному, а бывает и так, что Ждущие Своего Часа не хотят, чтобы зря пропадал хороший костюм. Так вот, у нас можно одеть Незабвенного по весьма сходной цене, поскольку похоронный костюм не должен быть рассчитан на долгую носку, а в тех случаях, когда открытой для прощания остается только верхняя часть, и вовсе нужны только пиджак и жилет. Темная одежда служит наилучшим фоном для цветов.

Деннис был так потрясен, что не сразу обрел дар речи.

– Сэр Фрэнсис был не такой уж денди, – произнес он наконец. – Сомневаюсь даже, есть ли у него что-нибудь подходящее к случаю. У нас в Европе, насколько я помню, обычно используют саван.

– Саваны у нас тоже есть. Я покажу вам несколько образцов.

Она подвела его к стояку с выдвижными ящиками, похожему на шкаф для хранения церковных облачений, и, выдвинув один из ящиков, показала одеяние, подобного которому Деннис не видел никогда в жизни. Заметив его интерес, она позволила ему рассмотреть это одеяние самым тщательным образом. С виду это был обыкновенный костюм, наглухо застегнутый впереди, но совершенно открытый на спине; рукава его, едва приметанные у плеча, не были сшиты по шву; к обшлагам была прикреплена полоска белого полотна шириной в полдюйма, и такой же треугольник заполнял вырез жилета; галстук-бабочка виднелся в просвете воротничка, который лежал так, словно был разрезан сзади. Это был апофеоз манишки.

– Наша фирменная модель, – сказала моргпроводница. – Впрочем, теперь ее многие копируют. Сама идея ее подсказана водевилем с переодеваниями. Костюм этот позволяет обряжать Незабвенного, не нарушая позы.

– Изумительно. Полагаю, что именно этот костюм нам и потребуется.

– В брюках или без брюк?

– А в чем, строго говоря, назначение брюк?