Возвращение в будущее

Мы летели, и вот у нас под крылом засверкала своими многочисленными башнями и шпилями Рига, мы увидели реку, она разрезает город на несколько частей. Самолет приземлился, и мы сошли на лужайку, где стояло множество других самолетов. В буфете аэропорта было полным-полно латвийских офицеров и солдат, многие с забинтованной головой или рукой. Мы знали, что будущее Латвии покрыто мраком, и надеялись, что, несмотря ни на что, все кончится хорошо. Ведь тогда мы еще не избавились от многих своих старых иллюзий и все думали, что должно же случиться какое-то чудо, которое спасет это маленькое государство, ведь оно не в состоянии защитить себя от посягательств тоталитарных государств. Здание аэропорта в Таллине было современным и красивым, там был хороший буфет, а «ladies room» ничем не отличалась от тех, которые я видела повсюду в Европе. Люди вокруг были такие же ухоженные и хорошо одетые, как те, которых мы привыкли встречать у себя дома каждый день. Увы, через несколько недель балтийской саге пришел конец.

На летнем небе — могучие облака, по краям они золотились от солнечного света, а в глубине были ярко-синими. Мы летели с ощущением нетерпеливого ожидания: вот-вот из-за какого-то облачка вынырнет легендарная Страна Советов. Внизу под нами расстилалась волнообразная равнина с четкими очертаниями сверкающих на солнце рек и озер. Леса перемежались ядовито-зелеными болотами. Эти бескрайние болота нам потом еще долго придется созерцать, путешествуя по этой стране. То там, то здесь виднелись деревни, состоявшие из маленьких серых домиков, разбросанных по сторонам блеклого цвета дорог, девственно нетронутых какой-либо инженерной планировкой. Пейзаж казался красивым, но одновременно каким-то грустным.

Мы приземлились в городе Великие Луки, в первом аэропорту на территории России. Вступая в царство Советов, я испытывала волнение. Наверное, мы увидим новый мир. И действительно, аэропорт Великие Луки отнюдь не выглядел убого. От летного поля в сторону таможни вела зацементированная дорожка, по обе ее стороны росли пышные кусты кизила. Перед зданием таможни был разбит небольшой трогательный скверик, а комната, в которую мы вошли, была не грязнее тех, что я видела в других местах, например на юге Европы. Здесь было много цветов в больших кадках, а также букетики полевых цветов, безвкусно расставленные в пустых бутылках и банках из-под варенья. Имелся здесь и ресторан, не настолько грязный, чтобы мы не рискнули заказать себе по стакану чая, к нему нам подали какое-то странное безвкусное печенье. Впоследствии, сравнивая это место с другими, я поняла, почему оно столь разительно отличалось в лучшую сторону: сюда, в Великие Луки, часто прилетали шведы.

Я получила сдачу в виде мелочи от официанта, а до этого я с большим интересом наблюдала, как он подсчитывал стоимость нашего заказа, щелкая пальцами на счетах. У нас теперь такие счеты служат игрушкой для малышей, но когда-то мы ими пользовались и у нас, в Европе, для счета. Теперь же они — большая редкость. Обычно осмотр багажа прибывших занимает несколько часов, но поскольку у меня было письмо из российского посольства в Стокгольме, мы смогли избежать этого. Оно сыграло роль магического заклинания, и нам не пришлось открывать и демонстрировать содержимое наших чемоданов. Поэтому, быстро пройдя официальную процедуру, я уселась на скамейку на солнце и стала с интересом разглядывать бескрайнюю равнину, на которой кое-где виднелись ветхие деревянные домишки, развалины белой церкви, чахлые тополя возле нее. Но уже вскоре нам подали знак, что пора идти на посадку.

Согласно расписанию, самолет должен был лететь прямо в Москву. Тут я заметила, что у нас на борту находятся несколько молодых людей и девушек, у них не было с собой никаких вещей, они были без головных уборов и без верхней одежды, девушки в мятых летних платьях и тапочках. По своей наивности я подумала, что самолет, вероятно, сделает где-то посадку, и вся эта молодежь села на самолет, используя его, как мы используем автобус. Честно говоря, я не особенно люблю момент посадки самолета, у меня всегда при этом болят уши, но все же мне хотелось, чтобы самолет сделал промежуточную посадку и эту молодежь поскорее высадили. Я никогда не могла запомнить названия различных помещений и отсеков в самолете. Я, как говорится, не из тех, кого можно назвать air-minded, воздушная душа, и не уверена, что точно знаю, как и что должно быть во время полета, но я с изумлением наблюдала, как русские пассажиры спокойно расхаживают по всему самолету, открывают и закрывают двери, курят и бросают на пол окурки и спички; к тому же вдруг по полу стала разливаться какая-то жидкость, а когда мы пролетали над Балтийским морем, пятно стало довольно значительным. Я начала размышлять о том, не опасна ли эта черная растекающаяся жидкость, не является ли она горючей?

Но вот уже совсем скоро, в соответствии с расписанием, я увидела под крылом самолета множество фабричных зданий и жилых кварталов и поняла, что это, вероятно, уже Москва.